Никакой дороги, или хотя бы следов от машины, за воротами не было. Но уже совсем стемнело, и если тут дожидаться, то и волки сожрут, – подумал Алексей, и на свой страх и риск двинулся через арку в поле. Через несколько десятков метров, глаза привыкли к темноте, вдалеке стали видны слабые, редкие огоньки. Люди должны быть там. Как долго шёл, и как много прошёл, в темноте понять было трудно. Наконец появились какие-то сооружения, подобие улицы и пару фонарей, болтавшихся на ветру. Внезапно, откуда ни возьмись, появилось стадо животных, поначалу испугавших Алексея. Когда животные приблизились, оказалось, что это небольшое стадо свиней разного размера, от маленьких, до крупных хрюшек. Показалось, что свиньи были дикими. Они, не обращая никакого внимания на Алексея, прошли мимо и двинулись дальше по своим делам. Как позже объяснили, свиньи были домашними, но их никто не закрывал, поскольку разбегаться им было некуда. Кормили только здесь. Постепенно свиньи адаптировались к окружающей среде и даже обросли шерстью, без которой они вряд ли смогли бы бегать по морозу. Цель их прогулки было непонятной, разве что волков искать.
Чудное место, животные бегают и никого не боятся. Людей рядом не было. Кроме шума ветра, никаких звуков не доносилось. Было жутковато и становилось всё холоднее. Алексей пошёл наугад, пытаясь найти жилой дом, или хотя бы какие-нибудь надписи, на окружающих темных, одноэтажных строениях. Наконец повезло, на одном здании было написано, «Магазин». Теплее, – подумал Алексей. И правда, через сотню метров, на таком же здании барачного типа, было написано «Войсковая Часть». Увидев форму, впустили внутрь.
Прибытию Алексея командование роты, явно не обрадовалось. Никто не предупредил о внезапном появлении корреспондента, который сидит где-то при штабе дивизии. Это пахло неприятностями. Тем более, что в части произошло ЧП, с которым ещё не успели разобраться сами. А тут готовый стукач, приехавший с непонятной целью. Алексею пришлось долго убеждать командира роты и замполита, что он хороший, и прибыл с добрыми и неопасными намерениями. Просто фотографировать отличников боевой и политической. Поверили ли, такой «отмазке» или нет, командиры виду не подали, и лишь передали Алексея одному из сержантов, чтобы устраивал на ночлег.
Вообще, в каждой роте встречали по-разному, это полностью зависело от настроения местного начальства. Некоторым было наплевать. Приехал, делай свою работу, и вали. Служить в отдельной далёкой роте, офицеры не стремились. Туда попадали либо из училища, либо за провинность. Жёнам и детям такая служба была совсем не в радость. Редко рядом была нормальная школа, а если работа, то скорее всего, в колонии. Медики, библиотекари, кто как устроится. Если уж попал за провинность, то быстро выбраться служить куда-нибудь поближе к центру, надежды было мало. Службу свою они делали, но без огонька.
Командование рот, во внезапном приезде корреспондента из дивизии, подозревало либо скрытый подвох, либо невезение. Ходит, вынюхивает, стучит наверное. Потом жди проверку. Наводили справки, пытались выяснить настроение начальства, и смирялись с неизбежностью.
Третьи, видели в этом возможность быть замеченными в штабе дивизии, и всячески старались угодить. Если одинокий солдат, самостоятельно, без всякого офицерского контроля, разъезжает на общественном транспорте по бескрайним просторам и заброшенным ротам, и при этом не сбегает, и не напивается, значит, это не простой солдат. Не зря же, в каждом номере газеты его фамилия, конечно блатной. Глядишь, где-нибудь в штабе проговорится, про бойкого командира, которому явно тесно, в столь малозначительном подразделении. А сверкнуть лицом в газете, совсем хорошо. Её не могут не читать в Политотделе. А тут тебе и портрет, и фамилия, и геройский поступок. Может, заметят, приблизят, чем чёрт не шутит.
Были ещё и четвертые, просто весёлые добродушные люди. К службе они относились добросовестно, а в остальном старались жить в своё удовольствие, насколько это было возможно, в глухом заброшенном месте. Приезд нового человека из центра, воспринимали, как подарок, в смысле развлечение, нарушавшее привычную рутину. Было с кем поговорить, послушать новости из столицы, пофилософствовать о жизни.
Ужин уже давно прошёл, но стакан чая нашёлся. В темной казарме, сержант показал свободную койку, подождал, пока Алексей уляжется, и зачем-то взял под мышку его китель и брюки, явно собираясь забрать их с собой. Это было против всяких правил. Не успел Алексей спросить, в чем дело, как тот спросил сам,