- Эй, хозяева есть? Можно войти путнику, а то его сейчас застанет гроза?
Я спустился в прихожую и распахнул дверь:
- Конечно, входи. Я рад, что ты всё-таки приехала.
Когда Ольга перешагнула порог моего дома, на улице началась гроза. И…погас свет!
Мы стояли в прихожей, очень близко друг к другу, я слышал её дыхание у своего плеча.
Она положила руки мне на плечи и погладила мои волосы.
- Неужели ты меня не помнишь? Не помнишь совсем ничего?
Я не понимал, о чем она говорит. Я чувствовал её дыхание, её волосы пахли горькой полынью. Я наклонился и нашёл губами её губы.
В этот момент одновременно произошло несколько вещей: оглушительно ударил гром, Ольга ответила на мой поцелуй, и ….я всё вспомнил.
Я стою у подножия трона Одина, я - Бальдр и ВладимИр одновременно, я помню все свои жизни, я умер и воскрес. Я говорю, глядя в мудрые, всё знающие и понимающие глаза:
- Здравствуй, Отец всех богов. Я вернулся. Я опять готов к испытаниям.
- Вот теперь я вижу, что ты готов, - в голосе Одина гремели и сталь, и гром, - но именно сейчас всё заканчивается. Ты - не воин, ты – Хранитель. Твоей задачей было выяснить реальные возможности и предпочтения Хели и Йормунганда.
Мы с Тором подозревали их в двуличности. И воспользовавшись тем, что Бальдр был твоим далёким предком, и ты очень похож на него, мы и разыграли данную партию.
Лист двадцать четвёртый
Если сказать, что я ошарашен услышанным, значит, не сказать ничего. Мне жалко себя, жалко пропавшего Ферна, жалко свою несчастную любовь к Хельге, к Ольге
( я до сих пор не понял, как отношусь к ним обеим). Мне обидно, что меня просто использовали. Мне кажется, что меня предали.
И тут краем глаза я вижу, что в тронный зал входит шикарная женщина. На ней старинное платье из алого шёлка, волосы зачёсаны наверх и уложены в причудливую корону-улитку. Она строго смотрит на меня, и тут я понимаю, что это моя родная бабушка.
- Ты раскис, ВладимИр. А должен быть сильным. Хранители – это не просто звание, это грязь, интриги, боль и потери. Но дело того стоит. Именно благодаря нам на земле до сих пор боги не развязали свою небесную войну. Мы - буфер между их лагерями. Мы несём земле и её обитателям мир. Ради этого пусть сломлены наши собственные судьбы, наши привязанности, наша дружба!
- Бабушка. Разве ты не умерла? – я смог выговорить только эту фразу, настолько был ошарашен.
- По земным меркам, да, я мертва. Но я и после смерти остаюсь Хранителем, поэтому теперь моё место в свите Одина.
- Но почему я тебя никогда не встречал до нынешнего момента?
- Ты справлялся сам. А теперь тебе нужна поддержка.
- А что же будет дальше?
- Ты должен вернуться домой, продолжить учёбу. Ты станешь знаменитым писателем. Ты откроешь людям глаза, пусть и в виде фэнтези, на отношения между самими богами, и богами и людьми. Конечно, никто не поверит в твои рассказы, но, как известно, вода камень точит. Кое-кто из наших врагов поостережётся, чтобы избежать огласки своих «подвигов», и мы – Хранители, благодаря тебе, опять выиграем мирное время.
- Бабушка, а мои чувства к Хельге тоже были стратегическим манёвром?
Бабушка вздохнула и впервые опустила глаза:
- Вот тут всё сложнее. Ведь Хельга на самом деле любила Бальдра, и, как его воплощение, она любила тебя. И тебя убила не она. Тебя убила черно-синяя Тьма. Это страшное, до сих пор плохо изученное полусущество, полу-оружие, которое появляется из ниоткуда в таких местах, где царствует Хель. Оно питается страхом, болью, отчаяниями и бедами. Но и у него есть слабое место. Раз ударив, оно исчезает на несколько веков, словно обессиливает. И никто, даже боги не знают, где и когда оно появится опять.
В сценарии, предложенном Тором, ты не должен был умирать. Ты должен был обострить отношения Хельги и Йормунганда, заставить их раскрыться. Никто не предполагал, что именно с твоим появлением в царстве Хели появится и начнёт действовать Тьма.
Но мы рады, только не обижайся, её активности в отношении тебя. Ты разрядил, если так можно сказать оружие, против которого были бессильны сами боги.
Теперь наши маги, кудесники и алхимики будут дальше изучать Тьму. Ты помог продвинуться в разгадке её тайны ещё на шаг. Ты - молодец, ВладимИр, я горжусь тобой.
- Бабушка. А Ферн жив?
- Да, но ты его больше никогда не увидишь. Он принадлежит этому миру. Ему нет места в твоём.
- И с чем же я вернусь домой?
- И опять прости меня, ВладимИр, за печальные новости. Ты вернёшься ни с чем. Ты даже забудешь всё, что случилось. Это цена твоему подвигу. Если бы все Хранители помнили всё, что происходит с ними за пределами их родного мира, их бы рассудок не выдержал. Тебе же Один с Тором даровали сны, как основу для твоих последующих книг. И ещё один дар ждёт тебя дома. Но принять его или нет, это – твой выбор. А теперь прощай!
Меня окутало радужное облако. Теперь не я шёл по радужному мосту, меня нес по нему ураган, нёс бесцеремонно. Словно старую сломанную игрушку.
Очнулся я в больнице. Круг замкнулся.
Лист двадцать пятый
Ниг отложил перо и задумался:
- Как причудливо и странно всё устроено в этом мире. Только вчера они с Ферном оплакивали ВладимИра, а сегодня, он, живой и здоровый, стоит у трона Одина. Вот только с Ферном они больше не увидятся.
Ферн заметно повеселел, когда Тор сообщил ему, что ВладимИр жив. А потом опять опечалился, когда узнал, что они уже не увидятся. Его настроение тут же почувствовала та бестия, белая лайка, и давай гавкать и бросаться на Тора за то, что расстроил её любимого волка.
Ниг почесал пером нос и продолжил размышлять:
- И самое странное, что Тор не стал на неё ругаться и не превратил вредную собаку во что-то полезное, он просто усмехнулся и вышел из тронного зала.
А белая бестия улеглась на ковер рядом с Ферном, полизала тому нос, глаза, и волк постепенно успокоился.
Хотя, конечно, толк от лайки был. Благодаря ей Ферн стал есть и пить, заметно поправился. Он уже сам выходил из зала на прогулку. Он подолгу сидел на траве, смотрел на небо, иногда ложился и грелся на солнце. И рядом с ним непременно, как верная тень, не мешая ему, но, и не подпуская к нему никого, находилась лайка.
А однажды Ниг услышал, как Ферн рассказывает лайке об их с ВладимИром походе в царство Хель. Как же тогда ругалась лайка и на богов, и на Ферна, и на его хозяина.
В тот момент все причастные к этому походу во дворце попрятались, кто куда. Тор срочно улетел проведать отца, Велунд заперся у себя в кузне. Ферн закрыл нос лапами и притворился спящим. Лайка ещё побушевала немного и улеглась рядом с ним, положив голову ему на спину.