Он подъехал ко входу, спешился, и углубился в клубящийся туман за ним. Старк не мог разглядеть, куда точно он попал: в зал или пещеру, но почувствовал пространство, огромное пространство.
Он остановился и подождал.
Некоторое время не доносилось ни звука. Затем, где-то в тумане тихо захихикал зловещий и не вполне человеческий голос. На что Старк произнес:
- Скажи своему господину, что Н'Чака ожидает его.
Невидимое хихиканье и мельтешение, казалось, гонялись друг за другом, а потом знакомый ему тихий убедительный голос заговорил. Он не был уверен, слышал ли он этот голос ушами или разумом. Может быть, и тем и другим. Голос произнес:
- Я здесь, Н'Чака.
- В таком случае, покажитесь, - ответил Старк. - Я не имею дела с теми, чьего лица не вижу.
Никто не появился, и голос продолжил бесконечно мягким тоном:
- Дело? Кто-то здесь упомянул дело? Разве у ножа могут быть какие-то дела с тем, чья рука его держит?
- У этого ножа могут. Я должно быть вам понадобился, раз вы вызвали меня сюда. А если уж я вам нужен, то, полагаю, не в ваших интересах меня раздражать. В связи с этим, покажитесь и мы поговорим.
- Здесь, в моей удаленной обители, - сказал голос, - ветра рассказали мне многое о землянине с двумя именами, но не с Земли. Похоже, то, что я услышал, оказалось правдой.
Раздался звук шаркающих по камню сандалий. Туман расступился. Повелитель Третьего Изгиба предстал перед Старком.
Это оказался молодой человек, одетый в очень старый похожий на тогу костюм Высшего Марсианина, полы которого касались пола. Его гладкое лицо было невероятно красивым.
- Можешь звать меня Аарл, - сказал он. - Когда-то давно таким было мое человеческое имя.
Старк ощутил, как волосы у него на затылке зашевелились. Глаза на этом молодом лице были черны как космос, столь же стары и столь же глубоки. В тех глазах жили знания и сила, лежавшие за пределами всего человеческого. Это были глаза, похищающие и уносящие душу. Они пугали его. Он почувствовал, что если будет смотреть прямо в эти глаза, то разобьется как плохое стекло. Тем не менее, он был слишком горд, чтобы отвести взгляд.
- Надо понимать, вы существовали в этом облике все это время?
- Я носил множество обличий. Внешность лишь иллюзия.
- Возможно, для вас да, - сказал Старк. - Мой же облик несколько более целен. Что ж, я проделал долгий путь, устал, голоден и хочу пить. Неужели маги выше законов гостеприимства?
- Не в моем случае, - сказал Аарл, - Идите со мной.
Они начали путь через, как показалось Старку, по наличию эха, протяженный зал с высокими сводами. Звуков со стороны слуг больше не было.
Туман отступал все дальше. Теперь Старк мог видеть стены из темного камня, поднимающиеся на значительную высоту. Над ними сияли причудливые огненные узоры, подвижные, постоянно меняющие форму. Что-то в этих светящихся узорах смущало Старка. Спустя мгновение он понял, что узоры были тусклыми и пятнистыми как и солнечный свет на Марсе.
- Итак, - сказал он, - и здесь тоже темно.
- Это так, - отозвался Аарл. Он искоса взглянул на Старка, пока они шли.- Как же мудрец от науки объяснит эту темноту людям девяти миров?
- Конечно, вам уже это известно.
- Да. Тем не менее, скажи мне.
- Говорят, вся солнечная система попала в облако космической пыли, которая приглушает свет солнца.
- И эти мудрые ученый мужи со всеми своими инструментами, верят ли они этому?
- Не знаю. Но они говорят именно так, для того чтобы предотвратить панику.
- А ты веришь?
- Нет.
- Почему же?
- Я жил среди кочевых народов Драйленда. Их мудрецы говорят другое. Они утверждают, что это не пассивное явление, а некая активная деятельность.
- Они мудры, несомненно. Это не просто облако пыли. Это гораздо значительнее, гораздо.
Аарл остановился и заговорил с необычайным жаром:
- Можешь ли ты себе представить нечто похожее на вампира, высасывающего энергию из великой пустоты, пустоты большей, нежели ты можешь вообразить? Нечто способное, если его не остановить, пожрать не только солнечный свет, но также и гравитацию, которая удерживает семейство миров вместе? Нечто, способное в буквально уничтожить солнечную систему?
Старк в смятении взирал на него, не желая верить в то, что, как он и так уже знал, было правдой.