— Как называется это место? — полюбопытствовал доктор.
— Монастырь Сан-Антонио.
— Далеко ли до Сарагосы?
— Смотря как ехать. Коня подлечите — и недели за две доберетесь. От нас до деревни в долине хорошая дорога, а дальше — еще лучше.
Монастырь скорее напоминал собой небольшую военную крепость, чем монашескую обитель. С правой стороны к церкви примыкало нежилое одноэтажное здание, похожее на склад. В его открытых дверях стоял высокий старик в монашеских одеждах. Он неодобрительно осмотрел путника и скрылся внутри.
Когда Андре проходил мимо мастерской, оттуда вышел еще один, весьма заспанный пожилой монах. Потирая глаза, он с изумлением уставился на путников.
— Опять дрыхнешь среди дня, — обратился к нему старик, открывший ворота. — Гляди, комендант опять выволочку устроит.
— Не твоего ума дело… Никак гостей принесло?
— Вот, заблудились.
Монах повел Гнедого к конюшне, Лу последовал за ним. Оставив слуге свою сумку, Андре направился к распахнутым дверям церкви. Насколько ему было известно, мирянам полагалось пользоваться только этим входом.
Внутри было пусто. Через дверь и прикрытые деревянными ставнями окна в просторный зал попадало совсем немного света. Никакой росписи, мозаик — никаких украшательств — только тесаный камень и рассеянный свет. Единственное огромное распятие темного дерева виднелось за алтарем в глубине церкви. Андре в нерешительности остановился на пороге, пораженный неприветливой атмосферой молитвенного зала, но затем зашагал вперед.
В воздухе кружилась пыль, шаги доктора гулко отражались от каменных стен. Возможно, в солнечную погоду, когда окна открывали нараспашку, скамьи наполнялись почтенными старцами, а вдохновенный аббат начинал мессу, здесь и ощущалась подлинная благодать. Теперь же старая церковь дарила умиротворение лишь дохлым мухам на полу.
Ближе к алтарю находилась еще одна дверь. Она вела во внутренний дворик монастыря, посередине которого Андре увидел старый колодец с тяжелым воротом. Дворик окружала крытая галерея, из которой в другие помещения вело множество дверей.
Из здания справа на доктора вновь хмуро взглянул высокий старик. За его спиной Андре увидел сваленные в беспорядке мешки и ящики. Он угадал с назначением постройки: это монастырский склад, а его неприветливый служитель — кто-то вроде местного эконома.
Стучаться во все двери подряд путник не решился. Вместо этого он пересек двор и вошел в дверь хозяйственной пристройки, над трубой которой поднимался дым. Человек при кухне — рассудил Андре — должен быть добрее прочих. Да и запах каши совсем недурен.
В кухне кипела работа. Пожилой толстяк в светлом переднике поверх черных одежд и сбитом набок колпаке что-то мешал в котле над очагом. Под нос он беззаботно напевал тулузскую песенку с довольно скабрезным содержанием. Набор продуктов на его рабочем столе: мешочек полбы, лук, несколько морковок — не внушал особых надежд, но запах над варевом подымался умопомрачительный. Андре, невольно сглотнув, решился подать голос:
— Прошу прощения! Я ищу настоятеля и, боюсь, немного заблудился…
Толстяк обернулся к нему и расплылся в широкой улыбке:
— Я вас и не заметил, мсье! Отец Лоран сейчас у себя, как всегда. Присядьте, я вот-вот закончу и провожу вас к нему… Какими судьбами к нам? Андре уселся на низкий табурет у двери.
— Я со слугой направляюсь в Сарагосу. Из Тулузы мы пошли прямо на юг, надеясь поскорей добраться до цели. В последней попавшейся на пути деревне нам указали эту дорогу, хотя теперь я почти уверен, что местные крестьяне жестоко пошутили. Мы переночевали в горах, а потом двинулись дальше — очень уж не хотелось возвращаться. У меня небольшая повозка: колесо сломалось почти на самой вершине, конь захромал… Мы едва спустились пешком — у самого монастыря тропа просто в ужасном состоянии! Словом, невезение просто катастрофическое.
— Боже мой, — покачал головой толстяк, — сколько несчастий за такое короткое время! Эту тропу лет десять как почти перестали использовать — власти построили объездную дорогу. С тех пор и наша обитель утратила свое значение.
— А чем вы здесь раньше занимались? — из вежливости поинтересовался доктор.