Финик сжался клубком и мяукнул. Тиль вопросительно подняла бровь, а я в ответ только улыбнулся. Сражаться чужими силами. Либо сделать так, чтобы сторонний наблюдатель не смог распознать твоего участия? Как по мне — оба варианта подходят. Все, что от меня требовалось — это не произносить слова техник, не использовать навыки в традиционной манере.
Глупый пещерник в теле гоблина, вряд ли был знаком с моим фирменным оружием. Кинжалом по имени Жадность, способным перенимать все навыки и усиления, которыми владел я. Мой уровень владения кинжалами был достаточно высок, чтобы я мог мысленно управлять Жадностью, без вербальной активации навыков.
Я накопил огромное количество запаса скорости внутри своих генераторов, и, признаюсь честно, явно перестарался в первый раз. Боевое крещение, как никак! Я поднял взгляд на гоблина и рассмотрел тянущийся ко мне опасный вектор смертельного движения. «Как же медленно!» — успел подумать я перед тем, как выпустить из ножен Жадность и запитать кинжал почти всем запасом полученного ускорения.
— Впечатляет! — не сдержала эмоций Тиль, когда тело гоблина, его оружие и артефакты превратились в пыль. Я и сам удивился, но смог сдержать восторженный возглас. Жадность на несколько секунд стала воплощением безграничной скорости — золотая молния пронзила врага насквозь и уничтожила его изнутри, разрубая каждую частичку его тела. Все, кроме мелкого, уродливого ядра, похожего на обожравшегося дождевого червя цвета густой смолы.
Тильмерона поймала его в воздухе и с силой сжала, выдавливая противный, громкий писк. И в этот момент вокруг стало очень тихо. Ценере и Шерлиан закончили свой «смертельный танец», а улица была усеяна телами убитых пещерников. Неплохая демонстрация, как считаете?
— Информация или смерть? — с улыбкой спросил я у дождевого червя. Настоящий вид пещерников был уродлив и совсем не страшен. Паразит, извивающий свое толстое тело, в тщетной попытке уцепиться острыми зубами за ладонь Тильмероны.
— Ты сдохнешь, человек! — довольно громкое заявление от побежденного червяка.
— Ну уж явно не от твоих рук. Потому что у тебя их нет, — никто не засмеялся, только Финик заурчал. У моих спутников не было чувства юмора. — Почему вы решили напасть на меня, да еще и у особняка достойной семьи Дэ’Уньи? Пещерники обезумели?
— Не ломай комедию, сопляк! — завопил червь. — Весь город знает, что из-за тебя и человеческой сучки на троне славная семья Шшентршон пришла в упадок!
— Насчет славной я бы поспорил. Да и твой выбор слов относительно Королевы — не слишком уважительный.
— Слишком много на себя берешь, человек! Как не болтай, судьба у тебя одна — стать кормом для трупных червей. Такие особи, как ты — ни черта не смыслят во Вселенной!
— Может и так, — согласился я. — Но если ты не перестанешь меня злить — я думаю, что успею полностью уничтожить Шшентршон до того, как отправлюсь покорять Тидлост Хвель. Что скажешь?
Червь замолчал и перестал дергаться.
— Ты не успеешь, — поразмыслив тихо пропищал пещерник.
— Уверен? Я же не одинок. Да и вы напали на нас на территории Дэ’Уньи. Думаешь, это пройдет мимо Нильферона? Мне кажется он схватится за возможность чуть ускорить ваше выселение из Города Воров.
— Чего ты хочешь? — вот он — долгожданный торг. Червь повел себя как любой уважающий себя непись и попытался сохранить свою никчемную жизнь.
*Репутация семьи Шшентршон снижена: Предатель(-2 ур. −1000/-4000)*
Очевидно, всем понравиться сразу не получится. Странно другое — я довольно круто обошелся с тем притворщиком в маске, а на мою репутацию это не повлияло. Возможно, Миринис были куда более терпимы и миролюбивы.
— То, что считается самым важным ресурсом в Городе. Информация.
— Я всего лишь один из группы низких прихвостней. Не так уж и много я могу рассказать, — червь смешно выдохнул и затрясся в руках Тильмероны.
— Почему вам приказали напасть на меня?
— Высшие считают тебя врагом. Недолюбливают всех вас, людей. Убить тебя — честь для каждого из нас.
— Ладно, не заливай, — от этого червя несло враньем за версту. — Так уж и решили они подставиться и напасть на чужой территории только потому, что меня недолюбливают. Есть кое-что еще, так ведь?