Головы синхронно закивали.
— Все вместе вы образуете Тиамат, — она обвела их широким жестом и сделала небольшую паузу, чтобы отпить мерзостный растворимый кофе.
— Мы Тиамат, — согласилось чудовище.
— Первая голова — квир-персона. Расскажи, пожалуйста, что это значит.
— Видишь ли, бинарная система, где есть только два понятия — «мужчина» и «женщина», не дает места тем, кому не подходит ни «мужское» ни «женское». Те, кому в этой системе неприятно и некомфортно, называются «квир». У общества сохранились требования к поведению и внешнему виду мужчин и женщин. Определяешь себя как «женщина» — от тебя ждут соответствующих поступков, поведения, выбора в одежде, набора интересов.
— У тебя есть лишний блокнот? — попросила Яно.
— Конечно, — Тиамат пошелестела в стопке, где была сложена литература, и достала тетрадь нейтрально-синего цвета. Яно взяла протянутый карандаш и записала: «Квир — все люди, чей гендер и/или сексуальная ориентация отличаются от гетеросексуальной ориентации и/или цисгендерной идентичности». За этим определением подросли также записи «гендер», «ориентация» и «цисгендерная идентичность».
Тиамат искренне радовалась, видя ее интерес. Кажется, есть шансы перевоспитать эту девушку, понятия не имеющую ни о победах феминизма в мире, ни о том, что пол не равен гендеру.
Ее драконье сердце обливалось черной кровью от мысли, что сильнейшая женщина в мире не имеет выбора, кем стать и кем себя считать. Что? Просто выйти замуж за русского дохлого тупицу и до конца жизни стирать носки? Не для него розы цветут. Перебьется. Просвещение важнее всего.
Ранним американским утром я вышел из дверей аэропорта, чуть-чуть пошатываясь. Для нечисти здесь полагался особый таможенный досмотр, и моя ручная кладь была просвечена из конца в конец.
— Это вы правильно делаете, что энергию скрываете, — внезапно похвалила меня служащая. — Пожалуйста, впредь так и делайте. Напоминаю, что вы как гражданин Японии можете находиться в Соединенных Штатах Америки в течение девяноста дней без получения дополнительных документов.
Я понятия не имел, как Кицуки сделали меня гражданином Японии. Однако моя благодарность не знала границ.
Человека с русскоязычной табличкой «КОЩЕЙ СЮДА» я увидел моментально. Удивительно похожий на свою родительницу, он обжег меня зелеными глазами. Мы пожали руки.
— Виктор, — представился он.
— Константин.
— Сначала ко мне, потом чуть отдохнешь, потом за работу.
Он провел меня к старому «мустангу». Автомобиль выглядел совершенно исключительно.
— Шестьдесят девятого года выпуска, — похвастался он.
— Однако, — удивился я. — Реставрированная?
В автомобилях я понимал примерно ничего, однако помнил, что каждый автолюбитель обожает часами разговаривать о своей ласточке.
Его дом оказался огромной серой коробкой постмодернистского внешнего вида.
— Вот это крепость, — присвистнул я.
— Это ты внутри не был, — улыбнулся он.
Глава 12
— Да, бабуль, добрался. Виктор встретил. Огонь мужик, и машина у него такая же. Да, сейчас отдохну — и вперед, на поиски. А, хорошо. Семейству Кицуки привет, пусть особо не надеются, что они без меня надолго. Целую.
Я положил трубку.
— Огонь мужик, значит? — он улыбался одними глазами. — Пойдем, в саду поедим. Готовлю я как умею, не взыщи, но на обед хватит.
Мы вынесли несколько больших блюд с полуфабрикатами и устроились в барбекю-зоне. Зеленый сад шелестел листвой, не собиравшейся желтеть, и было на редкость уютно. В летней зоне большая собака выкармливала нескольких щенков. Они ползали, неторопливо перебирая пухлыми лапками, и в целом картина выглядела пасторальнее некуда.
— Псссст, — позвал меня Виктор с заговорщическим видом.
Я кивнул.
— Ты принес?
Я снова кивнул, возвращаясь к рюкзаку, и молча передал ему непрозрачный пакет. Он открыл его и с шумом вдохнул.
— Свежак. Отличный товар.
— С тобой очень приятно иметь дело, — отозвался я, и мы оба рассмеялись. Мужик и правда был что надо.
Он высыпал на стол немного сушеной вишни и поперебирал ее пальцами. Костянки в самом деле были свежаком: я привез в Японию небольшой мешочек из того, что прислала бабуля Яга.
— Дай догадаюсь: собаку кормить, — протер я воображаемый хрустальный шар.
— Ты прав, в этом мире мало что меняется. Но не сейчас. Сначала надо щенков дорастить и раздать. Хорошо, что ты приехал. Дел у меня, пока нет супруги, всё равно не очень много.
— А далеко она? — я уплетал кордон блю приличного вида.