Традиционный встречальный пир горой, изобильный и неумолимый, порадовал даже скупого Афоню, начавшего личную перестройку и ускорение. Столы заставили и едой, и напитками, и всяческой посудой глиняной и серебряной и даже цветами. Мишка самодовольно поглядывал по сторонам, сознавая, что хозяин он и вправду рачительный и состоятельный. Вот только что-то на столе зацепило и последние минуты свербило в мозгу. Что-то знакомое! Пришлось заново, уже внимательно, оглядывать убранство и блюда, чтобы избавиться от наваждения.
Мама дорогая, среди астр затесался цветок жёлтого цвета, более крупный, чем другие цветы. Но и более мелкий, чем должен быть. Подсолнух, епическая сила! Самый настоящий, несозревший и миниатюрный, как будто его специально таким вырастили.
- Яков Иванович, а чего он такой маленький, не вырос что ли? - Михайла подошёл к кувшину и вытащил цветок, чтобы потрясти им перед носом оторопевшего Гонсалвеша.
- Михайла Алексеич, они все такие, чтобы красиво было, - начал оправдываться растениевод-исследователь, - бывают и крупные хелиантусы, но они некрасиво смотрятся, да и в кувшин не поместятся.
- Так давай их на полях и огородах выращивать, а не в цветниках.
Португалец даже ошалел от такого "бродяжьего" применения - делать клумбы, измеряемые в десятинах, не имело смысла и казалось нелепым ни разу. Остальные едоки тоже притихли, не подозревая о том, что становятся свидетелями промышленно-масляной революции.
- Обязательно закажи семена больших подсолнухов, чтобы к зиме привезли, - разгорелся Вяземский, - а следующей весной засеем целое поле. Пойми, не для красоты такое сделаем, а дождёмся, когда они созреют и будем масло давить из семечек.
- Так те же твёрдые сверху.
- Ничего, сядем дружно и обшелушим. Зато ядрышки нам растительное масло дадут, гораздо лучше конопляного и льняного. А тот жмых, который останется после этого, пойдёт скотине на корм.
Инноваторский перерыв на этом закончился и гости вернулись к своей болтовне и обжираловке. Рабочий вопрос возник лишь раз, да и то на тему заморского названия дёгтя. Интадура по имени "Срача" вызвала явное оживление среди русскоязычных, но всех угомонил Афанасий.
- Коли за срачу платют золотом, то какой бы дурой она ни была, следует смириться. Иначе сами в дурнях окажемся!
На следующий день отправили в Москву подарки и гонцов. Следовало срочно вызвать Андрея Лукича с подмастерьями и заняться арбалетными ложами. Вяземский лично возглавил обоз, чтобы внести часть налогов и утрясти дела в приказе Большой Казны. Всё-таки две бочки дублонов и две бочки золотых "мальцев" требовали к себе уважения и ответственного обращения. В пересчёте на серебро они "весили" порядка ста тысяч рублей (или 1/12 годового прихода в карман царю). К нему присоединился и Борис Голицын, решив помочь в разрешении щекотливых ситуаций.
Василий Васильевич тоже подключился к сдаче золота в закрома родины, подняв на уши дьяков и подьячих казённой избы. Нешуточный преждевременный платёж контролировался всеми заинтересованными сторонами, поэтому рядовые казнокрады даже близко не подходили. На дыбу могли отправить всего лишь за неосторожный взгляд в корыстном направлении! Государь ныне остро нуждался в деньгах в преддверии празднеств по случаю приближающегося рождения наследника. Так что Мишкин взнос оказался в нужном месте и в нужное время.
- Ох и вовремя же ты поспел, Михайла Алексеич, в самый раз! - радовался Иван Милославский, - Вот не зря я за тебя приговаривал, когда разные привелеи обсуждали. Право давать звания своим дружинникам ты честно заслужил, а теперь и в заглавные орденцы примем тебя.
Решение по созданию Ордена было принято, а сам Милославский первым получил заветный медальон. Чего же теперь не подсобить зело полезному молодцу за государев счёт, авось зачтётся когда-нибудь? Церемонию провели на следующий день, чтобы не отвлекать двор от более важных дел. Петя Романов во все глаза смотрел, как государь самолично одевал на шею высокого ладного витязя, золотую перевязь с медальоном, отделанным самоцветными каменьями. Голубые и алые ленты, как у схизматиков, не использовали, посчитав их дешёвкой. Золотая витая гранённая цепь, изготовленная лучшим мастером, выглядела гораздо напыщенней. Ещё один представитель Романовых-Нарышкиных наблюдал издалека, чтобы не привлечь, невзначай, чьё-нибудь внимание. Восьмилетняя Наташка Алексеевна восхищалась бравым, крепким татеборцем, не подавая виду, хотя и затаив дыхание...