Перевела Фаина Гримберг.
Чемпион
В маленьком баре гостиницы сидел в одних плавках Продан Петров и задумчиво смотрел на бассейн. На фоне убаюкивающей роскоши его атлетическая фигура казалась статуей. Кроме него и худощавого молодого человека за полированной стойкой, в баре никого не было. Тишину нарушал лишь хрипловатый голос Сачмо и тихий, кристальный и радостный плач его неповторимой трубы.
Уровень воды в крытом бассейне точно совпадал с краями его бортов и, казалось, все время оставался неизменным. Только присмотревшись внимательнее, можно было заметить, что вода постоянно льется через край, а потом вновь поступает со дна по невидимым каналам. Так же был устроен и второй, открытый бассейн. Оба бассейна соединялись уютным застекленным коридором.
Продан Петров вдруг вспомнил то время, когда ко всем своим многочисленным титулам добавил звание чемпиона мира. Это случилось в Сан-Франциско. Та же категория отеля-люкс, такие же бассейны, сауна и прочие великолепные выдумки — точь-в-точь как сейчас, здесь, в маленьком городе Сандански. «Сан-Франциско, Сан-Дански», — подумал чемпион и улыбнулся.
— Продан, расскажите и мне, что это вас так развеселило, — поинтересовался красивый молодой человек за стойкой бара.
— В Сан-Франциско я видел такие же бассейны, — ответил чемпион. — Закрытый и открытый, доверху наполненные подогретой, постоянно обновляющейся водой. В Сан-Франциско и в Сан-Дански, — отчетливо произнес он.
Молодой бармен громко рассмеялся. Он приготовил себе кофе, налил чемпиону стакан томатного сока и сел рядом с ним.
— Как сейчас вижу вас на том чемпионате мира в Сан-Франциско, — сказал бармен. — Мы тогда собрались в «Алом маке» в Благоевграде, я там практику проходил. Когда вы прижали штангу к груди, я даже присел… Так и хотелось помочь вам встать с нею… А как мы за вас болели! Все прямо завыли от восторга, а мой брат даже поцеловал телевизор… Я тогда от пятидесяти граммов отключился…
— Не надо тебе пить, Николай, — сказал чемпион. — Ты ведь бармен, а для настоящего бармена это закон номер один — не пить!
— Да я и не пью… Случается, конечно, но очень редко. Да и то не на работе. А тогда…
А тогда и Продан Петров выпил — тоже пятьдесят граммов виски и тоже отключился. Сразу после награждения кто-то поднес ему рюмку, которую он опрокинул одним махом. Видели бы его журналисты, чьи репортажи под огромным заголовком «Железный болгарин!» заполонили все газеты! Если бы они только видели, как он, с трудом передвигаясь на ватных ногах, едва добрался до своей комнаты…
Железным было лишь стремление к победе — об этом не знали журналисты, дававшие столь подробную информацию о нем в своих репортажах. Оно было стальным. А тело только подчинялось ему, используя свои возможности до конца. Иногда кости, мышцы и суставы не выдерживали, и тогда железное тело знаменитого тяжелоатлета уже не подчинялось его духу… (В эту минуту, дорогой читатель, когда я пишу свой рассказ, слышатся траурные гудки — сегодня второе июня тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года, двенадцать часов дня[15]. Бросив на пол старую папку и карандаш, я выхожу на террасу и встаю по стойке «смирно», руки — по швам джинсов. Сам того не желая, вздрагиваю.
Жена и сын в молчании выходят на кухонный балкон, дочь ушла сдавать экзамен по петрологии, но я ясно представляю, как она в эту минуту останавливается около университета, опуская свои большие глаза вниз, на плиты тротуара, по которым каких-нибудь тридцать лет назад ходил и я, одержимый жаждой жизни. Я чувствую, как в этот миг моя девочка начинает понимать, какой экзамен самый важный для каждого болгарина. Во дворе двое ребятишек чинят велосипед; услышав траурные гудки, они тотчас же бросают его и застывают в молчании. На других балконах тоже появляются люди: никогда не забуду женщину, застывшую возле таза с выстиранным бельем. До чего же мучительно приятно сознавать, что наша маленькая страна никогда не осиротеет, потому что в ней живут такие люди, и я рад, что на примере моего героя, сколь вымышленного, столь и реального, я могу еще раз показать, как даже стальное тело болгарина не всегда оказывается сильнее его духа! Надеюсь, читатель простит мне грубое нарушение правил построения рассказа, но в эту минуту я не в силах следовать правилам, да и зачем мне писать рассказ, если в его кратере не кипят все эти мысли?) Да, иногда железное тело не выдерживало, тренировки тут же прекращались, и Продан Петров оказывался в шумной толпе перед кабинетом доктора Шойлева, напоминавшим чем-то полевой лазарет…
15
Годовщина гибели болгарского национального героя Христо Ботева. В этот день каждый год в 12 часов дня минутой молчания в Болгарии чтят память погибших в борьбе против османского ига и фашизма.