Если удастся решить проблему забора кислорода из атмосферы и выделения его из воздуха хотя бы частично и в итоге уменьшить стартовую массу ракеты на половину массы первой ступени, то… Искин быстро высчитывает на основе данных «Протона-М». Получается пять процентов. А если избавиться от первой ступени полностью, то процент полезной нагрузки подпирает число восемь.
Понятное дело, «Протон» летал на гептиле, но раскладка примерно одинаковая для всех типов топлива.
Всё это прокручивал в голове, пока добирался до проектной организации в родном городе. Нашёл улицу Пугачёва, нужный дом, подождал немного и оказался в руках специалиста по работе с клиентами. Изложил свои хотелки в общих чертах.
— Скока-скока⁈ — вытаращил глаза на симпатичную девушку светло-каштановой масти.
— Восемнадцать миллионов, — девушка сочувственно и непреклонно улыбается.
Не, цены меня не удивляют. Чего удивляться, если совсем не в курсе, что и почём в этой сфере. Даже склонен доверять, это же не телефонные мошенники. Правила торговли применяю. Назвала бы цену в два раза меньше, среагировал бы точно так же.
— Это за геологические исследования, подготовку исходной документации и ситуационный план?
— Да. И цена может сильно возрасти, если выбор места окажется неудачным. Из-за повторных исследований.
Поскрёб репу, сказал, что позвоню и откланялся. Всё равно это была разведывательная вылазка. После этого метнулся к губеру, озадачил его и свалил в закат. То есть в Москву. Из всего этого понял, что проектирование — очень непростое и дорогостоящее дело.
В университете объявил общий сбор активистов Ассоциации. Надо пообщаться, поделиться новостями. Скорее всего, все знают, что небольшой бюджет нам Госдума нарисовала. Но надо официально сказать, что и как. Глеб подтвердил по телефону, что всё без изменений, бюджет катится к четвёртому чтению.
К нам пришла Надежда Васильевна Дубрович и взяла слово сразу после моего сообщения о бюджетном финансировании. Глупых студентов моя новость приводит в восторг. О том, сколько мы просили изначально, умалчиваю. Некоторые знают — те, кто обосновывал бюджет, но широко мы об этом не говорили.
— У меня прямо сердце кровью обливается, когда я вижу вас, таких юных и полных энтузиазма, — вещает Дубрович.
Стараюсь удерживать лицо, глядя на седую даму в очках. Поразительное сочетание всеобъемлющей доброты с тяжёлой унылостью и безнадёгой во всём облике. Эдакая страдалица за весь мир. Подозреваю, её близко нельзя подпускать к молочным продуктам. Моментально скиснут, и никакой консервант не поможет. Снимать деньги с карточки в банкомате в её присутствии тоже поостерёгся бы. Тонкая автоматика может не выдержать настолько тягостной ауры.
— Это полбеды, что перед вами поставили настолько неподъёмную задачу. Превзойти гигантский Роскосмос за несколько лет? Корпорацию с триллионными активами? — Дубрович старательно наполняет паузу горьким недоумением. — Допустим невероятное, правительство просто отдаст вам российскую космическую корпорацию под полный контроль. Я в это не верю, но мало ли что. Вопрос в другом. Сможете ли вы, юные и неопытные, удержать её в своих руках?
Смотрю на добренькую, источающую сочувствие грымзу с нарастающим интересом. Не могу вычислить мотивы. Старческий маразм уж больно банальная версия.
— А если не отдаст? Будете с ней конкурировать?
— Вариант сотрудничества сразу отбрасываете? — вмешиваюсь, нарушая регламент, но голос подать надо.
Порядок порядком, но когда публика не слышит никаких возражений против критики, инстинктивно начинает считать, что оспаривать нечем.
— А вы считаете, что Роскосмос пойдёт на сотрудничество со своим конкурентом? — старушка очень живо для своего возраста поворачивается ко мне.
Будто ждала моей реакции.
— На сотрудничество с НАСА, ЕКА и китайцами Роскосмос идёт с удовольствием. С геополитическими конкурентами, между прочим, — замечаю хладнокровно. — Некоторые из них как бы даже враги. Почему это они не станут взаимодействовать со своей же молодёжью? Они настолько… — чуть запинаюсь, очень хочется сказать «пидорасы» или хотя бы «гондоны», но я среди высокообразованной публики, — неадекватны?