Разве я не права?
— У Роскосмоса её тоже нет! — Колчин чеканит фразу, словно из тяжёлого металла.
И никто не может возразить. У меня точно слов нет, особо похвастаться Роскосмосу реально нечем.
— В любом случае, Ксения Юрьевна, мы действительно нуждаемся в подробном и чётко прописанном соглашении между Агентством и правительством. Но сразу заявляю: на виртуальные деньги Агентство не согласится. Мы — некоммерческий проект и ЗПИФ создали не от хорошей жизни. Нам приходится повышать ставки, но не надо этим злоупотреблять. Хотите вложиться — вкладывайтесь, а рэкетом заниматься не надо.
Последние слова Колчина снова заставляют щёки розоветь. В который уже раз за сегодня.
18 июня, воскресенье, время 19:10.
Село Березняки, мастерская «Всадников».
— Даже не знаю, что сказать, Вить, — Борис, из второй волны командиров, что сменила ушедших в армию Виталия и Валеру, задумчиво тасует бумаги на столе. — По деньгам довольно скучно, еле-еле в плюс выходим, хотя знаешь, жизнь бьёт ключом, но не в том смысле, что по голове.
— Однако о страшных убытках, которыми нас когда-то пугал пред, речи не идёт?
Борис весело переглянулся с Егором, привольно расположившемся на самодельной скамье со спинкой. Оба смеются.
Хорошо здесь. Кабинет главного в мастерских совсем не похож на зализанные и мажорные столичные офисы с холёными секретаршами. Через два больших окна яркий дневной свет привольно заливает просторную комнату. Левой стороной к ним стоит большой письменный стол, за которым восседает Борис. Никакого ряда столов, образующих букву «Т», нет. Здесь заседать не принято, все вопросы решаются быстро и на ходу. Или не спешно, в течение многих дней, с обсуждениями на рыбалке, конной прогулке, а то и в цехе около станков.
— За счёт чего выползаете?
— Больше за счёт строительной бригады. И вот сейчас два рейсовых дилижанса в райцентр запустили…
Улыбаюсь. Это я уже знаю. На автостанции надоумили идти на площадь, там-де карету мне до Березняков подадут. Ага, подали, ржу про себя. Дилижанс порадовал своим видом, вместимостью и жизнерадостными пассажирами. В основном тётушками, моментально меня признавшими и зажавшими мою тушку своими могучими телесами на многоместном сиденье. Которое вдруг оказалось узким, хотя со стороны представлялось способным вместить даже не такого, как я.
Попытались провезти бесплатно. За рулём, то бишь за поводьями сидел Санёк, парень из «Всадников». Не хотел брать за проезд.
— Саша, ты просто не понимаешь, как мне приятно заплатить тебе, — возражал я очень горячо. — Почувствовать, что наша идея — вот она, в реальности. Прямо глазам не верю, вроде недавно только мечтали об этом, и вот оно, передо мной.
Так что всучил ему двести рублей, двукратно против тарифа. И доехал весело, чуть ли не под песни весёлых березняковских тёток. В селе Саня в свою очередь отвесил мне жест уважения, отвёз до самого места, хотя конечная остановка у сельсовета.
Оставшаяся пара тёток, коим оказалось по пути, немедленно зычнейшими воплями вызвала бабушку Серафиму. И еле успевшего спрыгнуть с подножки меня утопили в своих объятиях бабуля и незаконная жена Алиса.
Тряхнув головой, изгоняю из неё картинки жаркой встречи. Алиска немедленно затащила меня в баню. Как в анекдоте, заодно и помылся…
— Дом отдыха не организовали ещё?
— Пока разворачиваем. Там у нас сейчас как бы вторая база. Потренируемся, коней выгуляем, что-нибудь построим. Конюшня есть уже. Сейчас второй домик достраиваем. Они у нас четырёхместные, плюс детская.
— Ты надолго к нам, Вить? — встревает Егор.
— На недельку вырвался. У студентов сейчас сессия, так что мои дела встали. Потом не знаю, когда приеду, у меня лето обещает быть очень горячим.
И непредсказуемым, это я про себя добавляю. То заседание ЗПИФ под конец поперчил Бушуев.
— Зря ты так с ними, Виктор, — такое мне замечание сделал уже на выходе. — Ты по сути вроде прав, но чересчур резко с ними обошёлся.
— Правительственные круги — незнакомая мне тусовка, Станислав Алексеевич. Кто там знает, какая стратегия самая выигрышная? К тому же они первые начали. Вы же понимаете, что они хотели развести меня?
— Понимаю, понимаю, — проректор похлопал меня по плечу. — Поэтому и говорю, что ты прав по сути. Форма отказа подкачала.
Немного поразмышляв, выдвинул версию:
— Надо было сказать: «мы вам позвоним» или «зайдите через месяц»?
Отсмеявшись, проректор согласился.
Намёк ясен. Минфин может затаить на мои показавшиеся им грубыми слова. Посмотрим. Министерство финансов — не единственный свет в окошке.
Отбрасываю воспоминания, возвращаюсь к парням:
— Вам надо собственное производство открывать. Для начала простую мебель: табуретки, кресла. Можно какие-нибудь корзинки плести, вдруг выстрелит. А я о чём-нибудь серьёзном для вас тоже подумаю.
Парни тут же вцепляются, о каком производстве речь, но молчу как партизан. Сказанное вслух сильно увеличивает риски провала. Не знаю почему, но суеверный страх сглаза, наверное, не на пустом месте родился.
— Кое о чём я забыл. Прорекламировать вас киностудиям, как конных всадников для киносъёмок. Ладно, хорошо, что хоть вспомнил. Займусь этим, когда в столицу вернусь. Надо вам визитки сделать, я их просто раздам, а там ждите запросов.
24 июня, суббота, время 19:30.
Село Березняки, дом бабушки Серафимы.
После бани — разумеется, на пару с Алисой — и последующего чаепития, развлекаюсь с сыном. По-русски он уже болтает, хоть и смешно, по-английски никак не фурычит. Привёз ему разные игрушки, но никаких машинок. Попался на глаза детский конструктор старого типа, ещё с советских времён, вот с ним и развлекаемся. Там довольно сложные манипуляции пальцами надо делать — насаживание болтиков, наживление и закручивание гаечек, — хорошо мелкую моторику развивает. К моменту, когда мы собрали маленькую тележку — самая простая конструкция, — сынуля уже уверенно манипулировал тремя простыми фразами «Yes, I do», «No you can’t» и «This doesn’t fit».
Мои женщины общаются между собой и глядят на нас улыбчиво. Басима, однако, свою любимую тему «ах, как хорошо было бы, живи мы вместе всегда» не поднимает. Отучил. В прошлый раз сказал, что Алиса никогда не полетит со мной на Луну, а жить и работать я буду там. Давлю приступ смеха, когда вспоминаю выражение её лица. Так сокрушительно её в тупик никто никогда не ставил. Алиска тоже глядела с лёгким испугом и огромным уважением. С испугом из-за того, что ей даже Москва кажется не совсем реальной, а уж Луна… хотя её каждый день можно увидеть.
Вижу, что Мишанька устал от сложной игрушки. Осторожно всё складываем в коробочку. После завершения акта обучения аккуратности, нахальный ребёнок залезает мне на спину и требует покатушек. Ничего против не имею, кроме одного:
— Спик инглиш! — это он слышал уже много раз.
Ребёнок размышляет и вдруг выдаёт:
— Лет’с гоу!
Ладно, будем считать, выкрутился. Поднимаюсь и с гиканьем и прыжками курсирую по периметру не такой уж большой комнаты. Затем по другим комнатам и коридорам. Спугнув по дороге кота, который только что пальцем у виска не покрутил. Видимо, потому, что когти для этого не годятся.
Мишанька от таких развлечений никогда, наверное, не устанет. По крайней мере раньше меня и женщин точно. У них тоже терпение не бесконечное — выслушивать наши крики. Да и дело к девяти подходит, надо его спать укладывать. Эту повинность Алиска радостно сваливает на меня. Покоряюсь. Беру книжку и читаю русскую сказку на английском. На ходу перевожу.
— Ловко у тебя получается, — хихикает Алиска. — Только до половины дошёл, а он уже. У меня так не бывает.
— Я ему мозг перегрузил, вот он и отключился.
Не только в этом дело. Слегка заунывным и нудным тоном читал. Что оказывает самое сильное усыпляющее воздействие? Скучная лекция, любой студент это знает.
Теперь Алиса тащит меня в спальню. Чувствую себя отданным близким людям на растерзание или в мощном потоке, когда от тебя мало что зависит. Но ничего против не имею… особенно того, что Алиска надевает на себя что-то короткое и прозрачно призрачное.