Утром, в те несколько блаженных минут неги в постели, набираюсь смелости сказать Алисе неприятное. Самый удобный момент, на ночь нельзя, сна может лишить. Сейчас может только оборвать утренний постельный тёплый уют, но вставать всё равно надо.
— Алис, этим летом я, наверное, женюсь.
Замирает. Мгновенно понимает, что речь не о ней. Всё знает, всё обговорено, но всё равно удар.
— Завёл себе кого-то? — морщит носик.
Пропускаю вопрос. Он риторический. Следующий уже конкретный:
— Она красивая?
— Пожалуй, ты красивее будешь. Только она, как бы это сказать… короче, она двенадцать лет танцами занимается, у неё фигурка обточенная, как фарфоровая статуэтка.
Жду негатива, но парадоксальным образом Алиса успокаивается. Будто её утешает, что достаюсь не какому-то крокодилу, а незаурядной красотке. Которая — нет, вы только подумайте! — может даже с ней конкурировать!
— Ты банковскую карту завела? — мой вопрос получает утвердительный ответ. — С июня у меня доходы немного повысятся, сколько-то смогу тебе перечислять ежемесячно. От пяти до десяти тысяч, там посмотрим.
— А она с тобой на Луну полетит? — ого, до какого вопроса додумывается.
Гляжу на неё с уважением.
— Это будет первым условием, которое выставлю. Не согласится — не женюсь. Ладно, вставать пора.
Пора вставать и гнать на зарядку, уже пять минут должен ею заниматься.
— Только учти, Витечка! Я тебе за это отомщу! — несётся вслед угроза, и в голосе не на шутку пугающее меня ехидство.
Убегаю и от этих слов и от пустоцветных предположений.
Окончательно всё смывает прохладная вода, мягко принимающая в свои объятия моё разгорячённое получасовым бегом тело.
20 июня, вторник, время 10:45.
МГУ, ГЗ, сектор А, комната 901.
Проректор по учебной работе Бушуев С. А.
— Я не могу вам ничего рассказывать, Станислав Алексеевич. Это банковская тайна, конфиденциальная информация, — Валерьян Романович явно возмущён вопросом.
Подумаешь, банковская тайна. Тайны мадридского двора, ага, усмехаюсь ему прямо в лицо. Ты уже пришёл ко мне, не я к тебе, а ты! Что с того, что причина основательная? Всё равно ты в моём кабинете, а не я в твоём. С какого-то момента это становится ясно любому, кто достигает определённого уровня.
Заманить не так сложно. Пара намёков, плюс инфа о том, что я — глава Наблюдательного совета. За кем наблюдаю? Да за его одним из самых перспективных клиентов. Конечно, клиент не самый крупный во всём ВТБ, но в его периферийном отделении — вполне возможно.
— Да очень просто вы убедитесь, что я — это я, — сказал ему полчаса назад по телефону. — Когда в мой кабинет придёте. Я тоже могу прийти и даже паспорт показать, ну а вдруг паспорт фальшивый? Мало ли. А вот когда подойдёте к кабинету, на котором написана моя фамилия, никаких сомнений у вас не будет.
Секретаршу послал, чтобы его встретила. Так и заманил его к себе. На свою территорию.
— Не говорите, — тоже мне, бином Ньютона. — Я же упоминал, что я — глава Наблюдательного совета, поэтому в курсе дел Агентства. В общих чертах, конечно, но мне больше и не надо. Тридцать миллионов долларов ему перегнали, двадцать из них он конвертировал на рублёвый счёт. С использованием льготного комиссионного тарифа, но тут мне уже не интересно.
Лицо моего гостя слегка скучнеет, а я его добиваю:
— Мы получаем от Колчина все важные сведения. Иначе какой мы Наблюдательный совет?
— Но если спрашиваете, то, выходит, не всё знаете, — правильный вывод делает, молодец.
— Витя — мальчик скрытный, к тому же его с другой стороны обязательствами обвешивают. Даже не знаю какими. Но нам всё-таки важно иметь хоть какое-то представление о его реальных возможностях.
— Ничем не могу вам помочь, — гость упрямо сжимает губы.
— Можете, — мягко не соглашаюсь. — А мы можем помочь вам. Имею в виду не только банку, но и вам лично.
Такая карта не бьётся, её всегда принимают. Козырной туз.
— Пойду вам навстречу, но давайте договоримся — только один раз. Это своего рода аванс. Договорились?
Неопределённо пожимает плечами. Терпеливо жду.
— Только если мне не придётся переступать через служебный этикет.
— Хм-м… формально этого не придётся делать. Так вас устроит?
— С натяжкой.
— Просто скажите «да», и мы продолжим, — мягко, но продолжаю давить.
— Хорошо. Я вас слушаю.
После улыбки всё-таки «да» не говорит, но мне этого хватит.
— Дело вот в чём. Виктор, хотя определённых цифр избегает, но намекал, что от иностранных инвесторов придут миллиарды долларов. Вы же с ним общались? Наверняка сделали какие-то выводы. Как думаете, это правда?
— А вам это зачем?
— Это уже следующий вопрос. Обещаю рассказать, но вы сначала на мой вопрос ответьте. Вы обещали.
Какое-то время Валерьян Романович молчит. Не тороплю.
— Сначала он говорил о том, что хочет перегнать первым траншем пятьсот миллионов долларов. Но позже почему-то передумал, г-х-м…
На чём-то запнулся. Но почему, уже не скажет.
— Так что да, я думаю, что он не врёт, — и вдруг решается: — Точно не врёт. Его разозлила наша комиссия в один процент при конвертации. Сказал, что лучше поручит инвесторам перевести доллары в рубли. Наверное, из-за этого не стал сразу принимать на свои счета крупные суммы. Комиссию мы ему снизили, но решения он уже не поменял. Осторожничает.
— Ну вот, видите? И никаких инструкций вы не нарушили. Это всего лишь ваши личные впечатления. «Ханган-банк» деньги переводит? — это я для проверки, а то мало ли что Витя в своих отчётах пишет.
Гость чуточку вздрагивает и кивает. Теперь можно и к главному делу переходить. Это была разминка, увертюра.
— Дело вот в чём, Валерьян Романович. Колчин организовал ЗПИФ. «Инвест-Солярис», такое у него название. И предлагает шикарные условия для вкладчиков. Шестнадцать с лишним процентов годовых.
— Проценты хорошие, но ничего особенного. Бывает и выше. К тому же ненамного ставку Центробанка превышает.
— А если в валюте? — спрашиваю с лисьей осторожностью и с удовольствием наблюдаю, как гость настораживается. — А если с жёсткой привязкой к цене золота?
Сначала банкир слегка каменеет, затем осторожно спрашивает:
— Я правильно понимаю, что вклад учитывается по условиям металлического счёта?
— Не совсем. Насколько я знаю, на металлические счета не начисляют проценты. Это первое отличие. И есть нюансы, вклад привязывается к металлам более сложным способом. Пятьдесят процентов — золото, палладий и платина — по двадцать четыре процента и ещё один процент — почему-то гелий-3. Не знаю почему. Возможно, требование иностранцев.
Роюсь в столе, вынимаю папку, из неё достаю документ. Банкир внимательно изучает, тщательно пряча разгорающийся интерес.
— Почему он нас не пригласил? — даже какая-то обида в голосе наклёвывается.
— А как вы думаете? — Ничего не думает, только руками разводит. — Полагаю, дело в том, что как раз иностранные инвестиции настолько велики, что ему больше и не надо. Поэтому он даже минфину отказал. Правда, те сами виноваты, каких-то несусветных условий потребовали.
— Каких?
— А вот это уже я вам сказать не могу. По тем же причинам. Дела ЗПИФ носят исключительно конфиденциальный характер. Вот если вы свой вклад предложите, придёте на заседание, тогда другое дело.
— Первоначальный паевой взнос?
— Сто миллионов.
— Ваш мальчик с характером, может и отказать, — это он обтекаемо формулирует, что Виктор — юноша нахальный и бесцеремонный, я бы так выразился.
— Может. Но не откажет, если мы попросим.
Гость сразу понимает, что мне от него чего-то нужно. Хотя почему «сразу»? Был бы сильно умный, ещё до прихода сюда догадался бы. Прощупывание возможностей Колчина — это так, для затравки.