— С ребятами поездишь, а дальше сам не знаю. Скорее всего, какое-то время простаивать будешь. У нас сейчас период такой, ничего не устаканилось. Вот когда завод построим, само собой, будешь там работать постоянно и предсказуемо. С приличной зарплатой. Потерпи. Перспектива есть. Сейчас у меня самого чуть больше минималки, пятнадцать штук в месяц. Зарплату своим работникам Агентство будет повышать постепенно, по мере появления результатов. Постепенно, но быстро. Думаю, года через полтора-два тысяч сорок — пятьдесят у тебя будет.
Меня, вернее, Агентство выручает то, что уровень доходов в провинции сильно уступает столичным. В Синегорске зарплату в тридцать тысяч ещё найди. Всё, что выше, только по знакомству или везению. Область смело можно отнести к разряду депрессивных или близко к тому.
8 июля, суббота, время 16:30.
Синегорск, квартира Колчиных.
Встречать выбегает даже Милена. Это поразительно, как быстро дети растут. Вроде совсем недавно только в кроватке её видел или на руках.
— Приветствую тебя, сестра! — салютую поднятой ладонью и подхватываю детское тельце на руки.
— Пливет… пливетфсу тебя, блат, — под общий смех Милена пытается повторить за мной сложное слово, да ещё со звуком «р».
Папахен крепко жмёт руку и обнимает за плечи. Мачеха просто улыбается, телесного контакта мы по молчаливому уговору избегаем. Кира дома нет, он давно в Березняках благоденствует.
Конечно, сразу тащат за стол. По традиции обмениваемся новостями.
— Кир хорошо год в школе закончил. Конечно, не как ты, но без троек, — излагает папахен на фоне хлопочущей мачехи.
— Конечно, не как я. Я-то в его годы не в восьмом классе отучился, а на выпускном вечере колбасил.
Мачеха сочинила к моему приезду голубцы и испекла пирог. Два пирога: один с мясом — для меня с папахеном, а второй — с персиковым джемом — для себя с Миленой. Голубцы и пироги удались; надо признать, что папахен не только за внешность мачеху прикарманил.
— А ещё бабушка звонила, у неё тоже новости есть.
От подмигивания отца что-то у меня внутри слегка холодеет. Но нет, облегчённо вздыхаю, стараясь не подавать вида.
— Вроде у Кира подружка появилась…
— Надо срочно брата сексуально просвещать. Что можно делать, а что нельзя. А то глазом моргнуть не успеете, как… — многозначительно молчу.
— Да уж, тебе-то всё это хорошо известно, — папахен снова подмигивает.
Тик на него напал сегодня, что ли?
— Тебе ли не знать, — похохатывает отец.
И у мачехи взгляд какой-то многозначительный.
— Алиска-то снова беременна, — уже откровенно ржёт отец. — Скоро меня догонишь! Многодетным дедом меня сделаешь.
Бряк! Роняю вилку в тарелку. Вот, мля! Доходит до меня, чем грозила Алиска при прощании. И главное — когда успела⁈ Мы же… вот зараза!
— Подожди, что-то не складывается, — морщу лоб. — Когда был там в июне, она точно беременной не была…
— Задержка в четыре дня, — объясняет мачеха. — Для здоровой женщины — ясный признак. Ну и две полоски…
— Что-то радости на лице твоём не вижу, — папахен продолжает веселиться.
— Потому что у тебя её через край, — бурчу негромко и неразборчиво.
Аппетит начинает возвращаться, и голубцы манят с прежней силой.
— Бабушка на тебя не нарадуется, — отец никак не может остановиться. — То никого, то целый выводок в доме.
Раздражение на отца трансформирую в план мести. Сейчас ты по-другому запоёшь.
— Как детей-то кормить будешь? На них знаешь, сколько корму надо? О-о-о! — папахен натурально ржёт.
Начну, пожалуй, с мачехи…
— Но ты же мне поможешь? Всё-таки твои внуки?
Ну вот и всё! Теперь мне можно ржать, но держу, держу покерфейс. Мачеха ощутимо темнеет лицом, папахен резко обрывает смех, бросив на жену опасливый взгляд. А мои очи полны надежды: вы же меня не бросите в такой сложный момент?
Повисает гнетущая — но не для меня, я беззаботно тяну кусок пирога — тишина. Кажется, настаёт время для моих новостей. Их и вываливаю на всё шире открывающих рты родителей. Даже Милена, перемазанная джемом, молча и с любопытством осматривает старших Колчиных.
— Я зарегистрировал ООО. Космическое агентство «Тоннель в небо». Уставной капитал — миллион рублей, семьдесят пять процентов — мои. На счетах сейчас чуть меньше миллиарда рублей. Продолжаю председательствовать в Ассоциации, туда должны поступить бюджетные восемьсот миллионов в течение года. Создал закрытый инвестиционный фонд, которым будет управлять Агентство, то есть я. Предполагаемый объём привлекаемых инвестиций — от полутриллиона до триллиона рублей.
В молчании, пока родители переваривают оглушительные новости, спокойненько доедаю пирог.
— Так ты миллиардер, что ли? — только через пять минут мачеха обретает способность делать какие-то выводы. Хоть и неправильные.
— Не путайте, уважаемая Вероника Павловна, личный кошелёк с государственным или корпоративным. Пока что у меня, как генерального директора, оклад пятнадцать тысяч грязными. Ну, ещё столько же, как у преподавателя. Короче, чистыми чуть больше тридцати тысяч суммарно, — умалчиваю о полставки ассистента-завкабинетом на ВШУИ и доплате за танцульки и участие в праздничных мероприятиях МГУ. Суммарно у меня чуть-чуть до пятидесяти тысяч не достаёт.
До меня доходит один нюанс. Прописка у меня, хоть и временно, но московская. ООО тоже прописано в столице. Так почему я всей группе выписал командировочные и даже вперёд выдал из расчёта на две недели — а это почти двадцать тысяч, — а себя обошёл? Не порядок. И главное — никто не надоумил. А ещё сам на себя командировку не оформил. Ладно, в качестве компенсации выпишу сам себе премию, генеральный я или кто? Или задним числом оформлю. А какие проблемы? Возьму бланк где угодно, в той же канцелярии губернатора, там же отштампую прибытие, а убытие проставлю в МГУ — и дело в шляпе.
Надо не забыть позвонить в понедельник в деканат бухгалтеру Оле. Пусть на меня отдельный приказ нарисует. Как-то незаметно стал разбираться в делопроизводстве, мать его за ногу.
— Ну, всё равно… — тянет мачеха, а в глазах её вижу: уже щёлкают бухгалтерские счёты.
— Вероника Павловна, я же предупредил о моратории на ближайшие два-три года. В это время личные доходы у меня будут копеечные, и рассчитывать на меня нельзя. Вот говорю вам о тридцати тысячах, но ведь ежемесячно по пять тысяч Алисе скидываю.
По глазам вижу, не убедил. Но пока молчит, и ладно. Врежу-ка ещё раз. С другой стороны.
— Этим летом я, наверное, женюсь. Так что готовьтесь свадьбу мне справлять.
— На ком⁈ — родители переглядываются.
— Наком, наком, наком! — возбуждается Милена.
— На Свете, на ком же ещё? — как будто не знают, с кем я гуляю последнюю пару лет. — Кир тоже через три-четыре года оперится. Ну, я надеюсь. И покинет родное гнездо. Так что квартира больше вам точно долго не понадобится. Я ж не сюда жену приведу.
На вопрос «а куда?» отмахиваюсь:
— Разберёмся. Хотя если Вероника Павловна вдруг ещё ребёнка родит…
После паузы нахожу выход для нас обоих. Если тебе, дорогая мачеха, так хочется в мой карман залезть, то давай расстарайся в демографическом смысле — обещаю, что найду способ финансово помочь. Скажем, тысяч на двести. Больше не просите. Извините, но сам скоро многодетным отцом стану.
Глава 16
И личная жизнь
9 июля, воскресенье, время 12:20.
Синегорск, квартира Светы.
— У вас товар, а я — купец, — заявляю хозяину дома, Сергею Васильевичу, мужчине авторитетному и несколько громоздкому.
Хорошо, что Света пошла в маму, слегка отяжелевшую, но не потерявшую стройность откровенную блондинку.
Света тоже блонда, но на грамм темнее, гены тёмно-русого отца сказались.
— В каком смысле? — сдвигает густые брови мужчина.
— В прямом, — заявляю храбро. — Требую вашего согласия на брак с вашей дочкой! Хватит ей одинокой бобылкой холостяковать. Стародевичество не за горами.