Зачем тут эти туннели?
Как давно их прорыли?
Сколько ему еще здесь ползать?
Что появилось позже: подземелья под Кирией или Кирия над подземельями?
Одни развилки сменяли другие, два, три, четыре почти одинаковых прохода. Вскоре Крес шел уже наугад, ибо больше не видел никакого смысла ломать голову — он не видел в них никакой системы и смысла. Теперь можно было рассчитывать только на удачу, и каждый шаг с замиранием сердца ждать, что вот-вот в этом царстве чистой тьмы, покажется крохотный лучик света, который выведет его на поверхность.
Пусть даже в лапы довольного рома Лемуша и прямо на выжимку, лишь бы подальше отсюда…
…
Сеншес! Может он ходит по кругу? Грубые, гладкие тоннели один к одному, даже метить дорогу бессмысленно. Если их и прорыло какое-то существо, то оно явно было не в своем уме. Потолок то касался макушки, то исчезал наверху; стены то расширялись, то сжимались, и приходилось идти боком или согнувшись в три погибели. Проходы петляли, разворачивались и искривлялись, словно Крес, в самом деле, полз по кишечнику.
…
Он не рухнул на землю и не застонал от бессилия только потому, что в венах еще игрались какие-то остатки Нектара — перед носом встала стальная решетка, которая не поддавалась под его нажимом, как он не пытался. Этот путь закрыт для него, так что очень долго он шел обратно и выщупывал новый путь, и вскоре снова шагал по коридорам, морщась от хруста под ногами.
Слезы больше не текли, но сила, которую Нектар сообщал его мышцам, еще теплилась и давала о себе знать — лишь она и необъяснимое упорство толкали Креса вперед. Но и этой силы не хватит надолго. Когда-нибудь и она закончится.
Что же для него лучше? Сделать все возможное, отыскать выход и умереть от изнеможения, или не торопиться и ползать здесь вечность? Сколько еще недели, месяцы? Непростой выбор. Одно утешение — воды здесь было вдоволь, а небольшой запас еды свисал с его плечей.
Долго еще, долго смерть не придет за ним. Пока он будет ползать по этим тоннелям и рыть носом землю, словно старый крот, который только и мечтает увидеть солнце своими за ненадобностью ослепшими глазами.
Может, это и есть счастливый конец для такого, как он?
Крес опустился на землю, когда коридор снова разделился надвое. Идти дальше и выщупывать во тьме очередной извилистый ход совсем не хотелось — все равно не найдет даже намека на слабенький огонек.
…
Он почти не верил, что в одном из тоннелей властвовала отнюдь не тишина. На этот раз без уханий и шелеста крыльев. Словно какое-то склизкое брюхо скользило по камням.
Очень ненавязчиво… это можно было принять за игру воображения. Но Крес был слишком большим параноиком, чтобы просто так сбросить это со счетов. Оно не повторилось, пропало или затихло, однако почему если не сейчас?
Крес привстал и, силясь высмотреть перед собой хоть что-то, снова спустил сумку и повесил на грудь. Потом подошел поближе к источнику звука, попутно доставая из сумки мокрый, податливый комок шерсти, который когда-то был бездомной кошкой. Поднял это чудо над головой и швырнул вперед — во тьму. С всплеском оно рухнуло в воду. Крес продвинулся вперед, поднял дохлого кошака и вновь, словно мяч, бросил в темноту. Она приняла подношение с громким плеском и замолчала. Крес снова нащупал трупик и пошел, навострив уши — силясь поймать любой звук спереди или сзади, прижимая к себе кошку, которая так и норовила выскользнуть из рук.
Чувствуя себя полным идиотом, он в очередной раз бросил дохлую шкуру. На этот раз вместе привычным плеском раздался рык, прокатившийся по коридору из конца в конец, — нечто впереди с азартом вцепилось в подношение.
Крес вжался в стену и несколько ударов сердца не мог поверить, что его чуйка-таки оказалась права — нечто действительно поджидало его впереди и точило зубы. Для верности вытащил из сумки еще одного кошака и подкинул туда, где шел бурный обед. К его удивлению, туннель взорвался целой какофонией дьявольских звуков, словно там поселилось целое семейство. Они все разом взвизгнули и повылазили из своих нор навстречу угощению.
Тогда вперед полетело все, что только попадалось в руку. Не дожидаясь благодарностей, Крес рванул назад, не разбирая дороги и силясь быстрее потеряться, пока твари не осознали, что от них уходит добыча покрупнее. Ноги сами понесли Креса в соседний проход — в непроницаемую стену мрака, где могло затаиться еще больше голодных чудищ. Он бежал, не видя перед собой ничего, обливаясь холодным потом и чувствуя, как со всех сторон что-то рычит и шлепает по мокрым камням.
И вот он увидел свет. Но не там где рассчитывал. Небольшой отблеск упал на водную гладь сверху, высветив небольшую лунку в потолке — в десятке шагов от того места, где сейчас находился Крес. Свет исходил из круглого, ровного отверстия колодца. Одного из колодцев, которых в этих туннелях должна быть дюжина, не меньше.
А потом он услышал колокольчик, и монстры окончательно взбесились.
Крес на бегу вытащил крюк, который так долго дожидался своего часа в сумке, но воспользоваться им ему не дала блестящее существо, которое бросилось на него из противоположного конца коридора. Крес рванулся в бок и врезался в стену, и только это уберегло его знакомства со скользкими щупальцами. Колокольчик все звонил и звонил, привлекая чудищ со всех концов мрачного подземелья, рев стоял такой, что закладывало уши. К ним присоединился жалобный визг из отверстия в потолке — оттуда спускались копыта и за ними показался уже и весь жирный хряк, подвешенный на крюки. Не успела туша как следует испугаться, как чешуйчатая тварь схватила ее за ногу. К ней охотно присоединилась вторая, третья и под отчаянный поросячий визг чуть ли не все население подземелий, перелезая через головы друг друга, набросилось на животное и принялось пожирать его живьем. Крес уже мчался к веревке, которая еще держала терзаемое животное. Последние два шага Крес проскочил по скользким спинам мороев, прыгнул и вцепился в веревку, подтянулся и завис над полом, над десятком пирующих чудовищ. В несколько рывков он оперся ногами о стенку колодца, подтянулся еще, и вот край уже над головой, осталось только протянуть руку, но веревке самое не терпелось потащить его вон из ревущих подземелий — к слепящему свету.
Схватившись за край колодца, Крес не дал себе остановиться и в один прыжок оказался на полу. Темный зал был освещен фонарем, но даже его показалось слишком много с непривычки. Пришлось действовать почти наугад — он выбросил вперед руку. Удивленный вскрик подсказал, что кулак правильно нашел свою цель. Крес не стал сдерживаться и вложил в следующий удар все, что только оставалось в мышцах.
Немного пообвыкнув находиться на свету, Крес подхватил фонарь и сразу увидел бледное лицо нитсири Кая, на котором начинал расплываться алый синяк. Руки просто чесались столкнуть подонка в колодец, чтобы он больше не доставлял проблем, но это показалось слишком опрометчивым.
В подземелье продолжали бесноваться — то ли в угаре от горячей крови, то наконец осознав, что за зверь только что ускользнул у них из-под носа.
* * *
Очнулся Кай на удивление быстро, не успел Крес полностью опорожнить свой мочевой пузырь.
— А? Ты… Ты чего делаешь?! — заверещал он, пытаясь увернуться от теплой струи.
— Проснулся? — пробурчал Крес, стряхивая последние капли нитсири в лицо. — Уж извиняй, там внизу даже времени не было облегчиться.
Нитсири принялся ругаться, но быстро осознал, что висит вниз головой над одним из колодцев, связанный по рукам и ногам, и только стопа Креса удерживает ворот и его тушу от того, чтобы ему не рухнуть в лапы мороев. Следом матерщине Кай завизжал нечто нечленораздельное. Мороям этот концерт особенно пришелся по душе и чудища поддержали его дружным ревом в десяток ненасытных глоток.
— Визжи громче, — сплюнул Крес, натягивая штаны. — Чем громче ты будешь орать, тем быстрее мы закончим.
— Пусти меня, мудак!
— Как хочешь, — отозвался Крес и приподнял стопу с ворота. Тот сразу бросился раскручивать веревку, и Кай, даже не успев закричать, рухнул в колодец. Но дна так и не достиг — Крес вовремя поймал рукоять и вытащил нитсири обратно. Вот тут на него полилась отборная брань, а глаза Кая опасно засветились. Крес не стал перебивать его, а повторил трюк. Снизу все мгновенно заискрилось и загрохотало, запахло паленым. Толку с этого оказалось мало: светопреставление только подзадорило мороев — они принялись реветь вдвое яростней. Во второй раз парень оказался покладистей и только беспомощно скулил.