— Кто-нибудь из местных банд использует "резню", "берсерка", или другую дрянь?
— Нет, не думаю.
Как я и надеялся, простой прямой вопрос чуть-чуть привел его в себя, и я решил закрепить успех.
— Ты же журналюга, верно? Происходило что-нибудь необычное?
Он покачал головой, было ли это отрицанием или согласием — никто так и не понял.
— За последний год ходили какие-то дикие истории, — ответил он, — сначала восстание, потом еретики… даже поговаривали о псайкерах среди них, но никто так и не подтвердил.
Машина покачнулась, неприятное ощущение, особенно если ты внутри.
— Они карабкаются на крышу, — сказала Кастин, явно рассматривая вариант засадить туда болт, дабы отговорить нападающих, но к моему огромному облегчению отказалась от эксперимента.
Броня на крыше была самой слабой, дабы снизить вес, но все же ее могло хватить, чтобы вся сила взрыва осталась к нашей радости в салоне.
Дно, с другой стороны, было тяжело бронированным против мин, что понижало центр тяжести машины и слава Трону за это: если бы не это, они уже давно бы перевернули машину.
Однако звуки ударов значительно усилились, и в потолке стали появляться зловещие вмятины.
Изолированный от нас в своей армохрустальной коробке, шофер достал из под сидения боевой дробовик и с мрачным щелчком взвел его, явно ожидая завершения своей жизни в любую секунду.
К этому моменту я уже готовился отдать свою душу Императору и надеялся, что Он в последнее время не особо приглядывался к моим деяниям, когда мир вокруг машины расцвел оранжевой вспышкой.
Иссушающее пламя окутало неподвижную машину, наши атакующие сжарились, скорчились и оставили на корпусе свои руки вместе с мускулатурой.
Из шипящей плоти торчали обнаженные кости, еще секунду пустые глазницы черепов пялились на нас прежде чем упасть, затем огненная буря исчезла столь же стремительно, как и появилась.
— С вами все в порядке, сэр? — спросил Юрген, его знакомый и столь радушный голос возник в моей комм-бусине, когда он с грохотом остановил "Саламандру" в буре осколков щебенки, оторванных от дороги заблокированными гусеницами.
Он радостно махал нам над зазубренным куском металла, который остался от водительского отсека после того как карнифекс содрал крышу в своем нетерпении добраться до него во время нашей последней отчаянной попытке сбежать.
Что было не удивительным, поскольку наши полковые технопровидцы все еще были по уши заняты приведением в готовность "Химер", так что во имя боевой эффективности мой личный транспорт до сих пор ждал своей очереди.
— Отлично, — я пинком открыл дверь и мгновенно выскочил, доставая свой цепной меч; повсюду еще горели лужицы прометиума, выброшенные тяжелыми огнеметами, не говоря уже о тлеющих телах, и если топливные баки нашей машины были повреждены, то в любую секунду все могло взлететь на воздух.
Никто не накинулся на меня, хотя мог ли кто-то из наших нападающих выжить и напасть — я не знал. Большую часть окрестностей застилали толстые клубы дурно пахнущего дыма, поднимающиеся от тел пожертвовавших себя повстанцев.
И теперь, когда я избежал такой же судьбы, нужно было все обставить в правильном свете, так что я оглянулся на Кастин, Иону и шофера, должным образом героически взмахнул мечом и позвал их.
— Все чисто, — произнес я, испортив фразу кашлем, так как набрал полные легкие липкого дыма.
— Нам повезло, что броня выдержала, — сказала Кастин, несколько напряженно кивнув в сторону Юргена.
— Я подумал, что так и будет, — флегматично согласился помощник, — но точно не выдержала бы, если бы я счищал их тяжелым болтером.
— Думаю ты прав, — согласился я, не найдя в его логике изъяна, и снова вложил в ножны цепной меч. Я повернулся к губернатору:
— Похоже что теперь моя очередь предложить вам транспорт.
— С удовольствием, — уверил меня молодой мужчина, вскарабкиваясь в пассажирский отсек "Саламандры", его шофер с дробовиком в это время стоял на страже, попеременно глядя то влево, то вправо и пытаясь подавить панику.
— Надо проверить мотоциклистов, — сказала Кастин, направляясь к покореженным останкам мотобайков.
Памятую о зрителях, я последовал за ней, несмотря на почти-что захлестнувшее меня желание забраться на борт разведмашины и как можно дальше укатить от этого проклятого пустыря.
Когда я подошел к ближайшему телу, ко мне присоединился Юрген, его лазган уже был наготове, а его характерный аромат отчаянно сражался за преобладание в воздушном пространстве против вони потрескивающих кадавров.
— Месиво, — глядя вниз прокомментировал он, и я кивнул.
Тело мужчины от ярости толпы частично спасла броня, но явно этого не хватило.
Угол поворота головы говорил о сломанной шее, несколько пластин внешнего панциря брони были оторваны, под ними виднелась плоть, состояние которой очень точно описал мой помощник.
После того что я повидал, мало что могло побеспокоить мой желудок, но торчащим из раны костям это удалось, не в последнюю очередь из-за моей уверенности, что меня ожидала та же судьба, если бы мой помощник вмешался не столь своевременно.
— А это что? Следы укусов? — недоверчиво спросил я, хотя ответ был столь очевиден даже после беглого осмотра, то, как была оторвана плоть виднелось слишком характерно.
Юрген кивнул.
— Похоже на то, — согласился он, как всегда отвечая на риторические вопросы.
— А эта живая! — позвала Кастин, предотвратив любую мою следующую реплику, и мы поспешили к ней.
Кларисе повезло чуть больше, очевидно она успела достать свой хеллпистолет и даже сделать пару выстрелов прежде чем ее повалили на землю, хотя она находилась без сознания, видимые раны были едва ли менее серьезными, чем у ее покойного коллеги.
— Недолго ей осталось, — сказал я, пока Юрген доставал медпак из своей коллекции навесных смочек на разгрузке, которыми обычно был увешан с ног до головы. Он начал перевязывать самые кровоточащие раны.
— … если только мы не поможем ей, — закончил я.
Кастин кивнула, ее лицо было бледным.
— Мы поможем, — мрачно произнесла она, — а затем я пошлю пару взводов очистить руины. Она покачала головой, все еще не веря своим собственным глазам.
— Каннибалы в центре Имперской столицы. Это недопустимо.
— Отчаяние может подтолкнуть людей к чему угодно, — сказал я, хотя если покалывание моих ладоней чего-то стоило, то в сердце Летонии поселилось нечто более темное и злобное нежели голод.
Хотя насколько темное, мне еще только предстояло открыть.
Глава вторая
Как и большинство зданий местных правительств, огромное здание было пошло и чрезмерно украшено снаружи, дабы не оставлять у местных плебеев никаких сомнений в возвышенном статусе правителей. И еще больше оно было украшено изнутри, чтобы вызвать уместное чувство благоговения у желающих заплатить десятину или рискнувших подать петицию чиновникам Администратума, коих толпы стояли у дворца.
Однако на меня с Кастин это произвело совершенно обратное впечатление, так как мы все это уже видели, и замечали что-то вроде оксидной пленки на золоченых посмертных масках местных светил (место, предназначенное для непосредственного предшественника Ионы заметно пустовало), или же неисчислимого количества ниток, торчащих из потускневших гобеленов давно забытых побед.
Если у Юргена было свое мнение, то он держал его при себе, просто прорываясь через толпу галдящих журналистов и пикт-рекордеров, что отделяла нас от двери, с мрачной решимостью пуская в ход приклад лазгана и волну запаха изо рта.
Около сотни голов повернулось в нашу сторону, когда мы вошли в огромный и высокий зал, который к моему совершеннейшему удивлению напомнил мне скорее игорное заведение, только с претензией на серьезность.
Заметив шведский стол, я изо всех сил рванул к нему через толпу, которая по больше части хотела мне что-то сказать или пожать руку, что напомнило мне о том, зачем я здесь. Так что расчистить путь цепным мечом было плохой идеей, я улыбался и кивал почти на автомате, делая вид, что запоминаю имена и лица, хотя никто из них не произвел на меня достаточного впечатления, чтобы не забыть как только отвел взгляд.