– Тьфу ты, блин!! – ругнулся Муха.
– Что у тебя? – спросил Лёня.
– Труха какая-то за шиворот сыпется. Он бросил отдирать крышку и стал вытряхивать из-за ворота труху. Гуделка тем временем посмотрел на ящик и ужаснулся – крышка была уже поднята на столько, что было видно Дунино платье и Катеринин платок. Муха же продолжал вытряхивать труху и ругаться. Гуделка тем временем вскарабкался на крышку ящика и подпрыгнул – крышка медленно под ним опустилась, а гвоздь вошёл в своё отверстие. После чего Глиня поспешил спрятаться опять в галошу.
В смелости Глине, конечно, не откажешь, сам рискует, а товарищей выручает, но посмотрим, что будет дальше?
После того как Муха вытряс труху, ему почему-то расхотелось отдирать крышку. Он осмотрел пространство около ящика, и вдруг увидел Гуделку.
– Игрушка, кажется, из глины, за ящиком в калоше лежит. Вокруг пыль, а на ней нет, странно. Надо посмотреть… – Он нагнулся, взял в руки Гуделку и стал рассматривать.
....................
Глиня, как только очутился в руках у Мухи, сразу претворился мёртвым. Он даже глаза зажмурил, до того ему было страшно, хотя раньше глаз закрывать и не умел, видно страх так сковал мышцы лица, что глаза сами собой зажмурились, а рот перестал улыбаться. И ещё ему страшно было оттого, что он не хотел попасть в руки к старьевщикам и антикварам. Мамушка говорила, что у старьевщиков будешь всё время лежать среди пыльных вещей и тебя будут стараться, как можно дороже сбыть всё равно кому. У антикваров же прямо наоборот – ты будешь очень чистенький лежать в тёмном ящике с другими ценными старинными вещицами и о вольной жизни, а тем более об играх с детьми, можешь и не мечтать.
....................
– Жмурик какой-то… – сказал Муха, разглядывая Гуделку.
– Так уж прямо и жмурик? – засомневался Пегас. – Жмуриками мертвецов называют.
– Жмурик,… точно… глаза зажмурены, а не закрыты, точно жмурик.
– Ты его лучше, Муха, выбрось, я что-то к мертвецам не очень отношусь. Даже и смотреть не буду… Сделан из чего?
– Из глины похоже.
– Обожженный?
– Не знаю…
– Ты чё, к Пал Палычу не ходил? Не можешь обожженную глину от не обожженной отличить.? Дурка вяленая.
– Не обожженная вроде…
– Значит не керамика, а обыкновенная сушка. Помнишь, Пал Палыч про местную игрушку рассказывал. Он, наверное, и сейчас её поисками занимается?
– Я что-то не очень помню… – ответил Муха.
– К нему ещё учёный какой-то приходил и они долго с ним беседовали. Что, вспомнил? Это когда мы только ходить в клуб начинали…
– Не-а,.. это у тебя память лошадиная.
– А ты откуда знаешь, какая у лошадей память?
– Не знаю, поговорка такая. А точнее всего – у лошади голова большая, в ней много и помещается.
– У тебя голова больше моей, а что-то мало чего помнишь, – насмешливо сказал Пегас.
– Может быть Пал Палычу отдать?
– Кому?
– Пал Палычу.
– Ты чё… сдурел? Начнут допытываться, неприятностей не оберёшься. Нам, разумеется, от этого ни навара, ни привара. Сейчас, даже если это и историческая, саратовская – всё равно ничего не стоит. Глина дороже.
– Почему?
– Потому, что не раскрученная. Никто о ней в мире ничего не знает, да и в Саратове тоже. Пал Палыч занимался, только давно, когда мы в кружок ходили, тогда, кажется, и поостыл, а учёный тот – совсем исчез.
– Откуда знаешь?
– Прессу надо читать. Статья недавно была напечатана в газете. Мировое научное сообщество интересуется, куда делся профессор Позолотин… и так далее. Большая статья. Кембридж интересуется, даже австралийские учёные о нём спрашивают. Видно большой был учёный. Я как прочитал фамилию, так и вспомнил, хотя до конца не уверен, что это о нём, возможно однофамилец?
Вдруг Пегас насторожился и стал осматриваться.
– Ты чего, – опешил Муха.
– Вроде дышит кто-то.
– Почудилось, – сказал Муха.
– Вроде как в той стороне, – и Пегас кивнул в сторону трубы. – Надо проверить, – и он сделал шаг в направлении трубы.
В это время Костя, чтобы отвлечь внимание Пегаса незаметно швырнул кусочек штукатурки от трубы в сторону.
«Швык…» – раздалось в том месте, куда упал брошенный предмет.
– Что это? – спросил Муха, насторожившись.
– Кошка или мышь… кому тут ещё быть.
Пегас сделал ещё один шаг в направлении трубы и тут же услышал, как где-то в стороне что-то звякнуло и прошуршало.
– Это, Пега, уже не мыши, – проговорил, испугавшись, Муха
– А что это по-твоему?
– Крыса… – сказал Муха, перестукивая от страха зубами.
– Тогда что дышало?
– Ветер в трубу задувает, – смекнув, сказал Муха.
– Твоя правда, – ответил Пегас и решительно направился к лестнице.