Директор покачал головой. Он любил быстро принимать решения:
— Ну ладно, с этим покончено. Теперь другое дело. Необходимо послать несколько человек в школу механиков. Нам очень нужны участковые механики из своих работников. Есть у вас в бригаде подходящие люди? Учтите: надо послать одного из лучших, после учебы он будет работать у нас же. А то ведь привыкли в таких случаях выбирать по принципу: на тебе, боже, что нам негоже!
Ушаков перебирал в уме своих людей: "Башарова Сабита? Образования маловато, пять классов всего, и с русским языком неладно, слишком трудно ему будет. Дарью? От Сабита ее не оторвешь, не поедет в город. Андрея? По всем статьям подходит, но… не могу же его из бригады забрать. Нет, его надо выдвинуть на помбригадира. Кабышев… А что, если его послать? Пожалуй, верное дело. Парень с головой, справится. И для него это хорошо".
— Можно этого… Кабышева? По-моему, подходяще!
Директор удивленно взглянул на бригадира.
— Но ведь мы только о нем говорили. Вряд ли подобная "партизанщина" может послужить хорошей рекомендацией для будущего механика.
Ушаков стал его убеждать:
— Конечно, Кабышев еще молод, забывается… Но вы сами сказали, товарищ директор, что победивших судить нельзя. А с техникой у Кабышева все в порядке, хорошо знает машину. Механик из него получится, верьте моему слову! И потом, если человек ошибся, надо дать ему исправиться, а крест поставить никогда не поздно. Да ведь пользы от этого дела больше, чем вреда. Послать его учиться, вот и все! Как вы, Галина Степановна, согласны?
Галя закивала головой.
Директор посмотрел на них, усмехнулся и сказал спокойно:
— Что ж, так и запишем: за Кабышева поручаются бригадир Ушаков и агроном Сомова. Лично я тоже не против, думаю, что парень он толковый. Без головы этот… невод тоже не придумаешь. Одним словом, передайте ему: пусть готовится, поедет учиться!
Уже за дверью Галя вспомнила:
— Ведь с самим-то Олексаном мы не говорили! Может, он откажется?
— Кто, Кабышев? Ну-у, он сейчас руками и ногами ухватится за это дело! Дома не живет, куда ему деваться?
Глава XIX
В детстве мать, лаская Макара, говорила: "В полосах У тебя, сынок, две завихринки — с пчелами будешь жить". Сбылись слова старухи: этим летом Макар собирался выставить девятый улей. И вот из восьми семей осталось только три — видно, эти были сильнее других. Неужели вместе с Олексаном из дома его ушла и удача, добрый дух покинул его?
Макар с виду как будто не огорчился гибелью пчел. Зоя же за двенадцать верст ходила к "знающему человеку", тот, поняв в чем дело, сказал, что есть в деревне злой, завистливый человек, завидует Зоиному счастью — посмотрел дурным глазом на пчел. Остальное Зоя уже сама ему досказала: "Да, это наша соседка Марьей! Кто же еще, если не она?" "Знающий человек" дал Зое засушенный корешок, чтобы, поминая бога, она положила его над дверьми своего дома, — тогда никакая порча не страшна. Приятно удивленная тем, что "знающий человек" так верно угадал ее горе, Зоя оставила ему пятнадцать рублен и десятка два яиц.
Но корешок не помог, а Зоя еще сильнее возненавидела соседку Марью, и ее квартирантку, и всех акагуртцев.
Макар же узнал, отчего погибли пчелы, но молчал, жене не рассказывал. В лаборатории установили, что пчелы отравились гексахлораном. Галя недавно сообщила это Макару. Гексахлоран? Откуда они его взяли? И вспомнил: весной, когда на складе протравливали семена, он взял немного химиката, завернув в бумажку, принес домой. Положил в укромное местечко, в подполье: "Кто знает, может пригодится". Но в темноте кто-то просыпал гексахлоран, — он попал в кадушку с медом. Этим медом Макар и подкармливал весной пчел…
Так Макар, подобно скорпиону, ужалил сам себя.
Последние дни Зоя стала ворчать, что сгнил нижний ряд бревен в конюшне, надо бы сменить. Ворчала дня два, и Макар решил сходить в лес, срубить бревен. Зоя, раз начала, не успокоится, как червь-короед, будет точить: "Конюшня вот-вот развалится". Конюшня простояла бы еще годков пять, но поди убеди в этом Зою.
Макар решил сходить в лес вечерком, хотелось остаться одному со своими невеселыми думами…
— Ты не долго там, — напутствовала его Зоя. — Повали да оставь, привезешь другой раз. В колхозе, чай, лошадь-то дадут?
Надо было взять в лесхозе билет на порубку, но Макару не хотелось идти в Акташ, да и Зоя отсоветовала: "Поди, одну елочку срубишь, так лесу от этого не убудет! Осторожней только, никто и не заметит".
Заткнув топор за пояс, Макар отправился в лес. Лусьтро увязался было за ним, но Макар зло прикрикнул, и собака с жалобным повизгиванием убежала под навес. Макар уже вышел за ворота, а пес вдруг громко завыл. "Э, чтоб тебя! — подумал Макар. — Пожалуй, надо бы взять с собой, за мышами бы поохотился". Но возвращаться не стал.