— Кончил? — коротко спросил Парамон.
Я молча кивнул: как видишь, стоит.
— Вижу, вижу, — усмехнулся старик. — Только отчего это, Лексей, скирда твоя… будто кланяется кому? Уж не самому ли тебе, а?
Я живо обернулся, взглянул на свое "творение", и горячая волна пробежала по спине, добралась до самого затылка. Смотрю и не верю глазам: издали скирда выглядит совсем непривлекательной, самое же главное — верхняя ее половина подалась куда-то вбок, точь-в-точь как старая рыжая шапка на голове деда Парамона! Удивительно, как еще она не валится? Конечно, стоит подняться сильному ветру, и тогда… Вот тебе и геометрия с применением тригонометрии. Вот тебе пи эр квадрат! Опозорился, сел в лужу! Убежать бы сейчас, куда глаза глядят, чтобы люди не видели… Но ведь скирда останется стоять на месте, люди будут указывать пальцами и смеяться: "Смотрите, смотрите, эту уродину сложил Алексей Курбатов!" Мне было так же стыдно и горько, как в тот день, когда провалился на экзаменах в институт…
А старик Парамон продолжает молчать. Было б лучше, если принялся бранить: мол, если руки кривые, так и не брался бы! Но он молчит, искоса поглядывая на меня выцветшими глазами.
— Ну, это еще куда ни шло! — сказал он наконец. — Смолоду со мной и не такое было… Взял меня отец в поле, показал, как скирду навивать, а сам и говорит: "Ну, Парамоша, приступай к крестьянскому ремеслу. Не век тебя за руку водить, один привыкай…" Поставил я две скирдушки, а под вечер приезжает отец, работу мою принимать. Постоял он, поглядел, а потом поднял жердину да как спихнет меня со скирды. Не помню, как на землю летел, бок весь расшиб, дыхнуть не могу. Отец на все поле кричит, По-всякому кроет меня: такой-сякой, мало еще тебе досталось за такую работу, на одной мякине тебя надо держать, ежели к хлебу бережливости не имеешь, сукин сын! Было всякое, Лексей… Зато были в мое время настоящие мастера по скирдовальному делу, по-нынешнему — вроде инженеров. Стояли скирды, особенно у богачей, годами, на них уже молодые березки растут, а откроешь сверху — сухо, будто вчера сложили! Что говорить, умели дело делать… И если человек мог самостоятельно сложить скирду, то считался он уже настоящим, дельным мужиком. На скирдовальном деле вроде как экзамен держали. А то как же? Хлеб — он требует труда, большого уменья. Пока рубашка на тебе сухая, то и хлеб без соли покажется… Ты, Лексей, прытко работаешь, а сноровку пока не имеешь. В этом деле глазомер нужен, понял?..
— Понял, Парамон Евсеич. Спасибо…
А на душе все равно было скверно. Колола, лезла в глаза кривобокая скирда, точно кланялась издевательски: "Не умеешь — не брался бы!"
После обеда Парамон сказал, что работать по-прежнему будем врозь, на два постава. Видя мое уныние, старик усмехнулся: "Ничего, постигай крестьянскую премудрость…"
С упавшим сердцем навиваю вторую скирду. В голове неотвязно крутится одно: "Если снова не получится? Выйдет, что не по плечу мне крестьянская премудрость?" Женщины-подавальщицы, видимо, поняли мое состояние: не торопят, снопы подают осторожно, а время от времени участливо подсказывают: "Алеша, подправь тот снопик. Вот теперь хорошо!" Они делают вид, что ничего не произошло, а я до слез благодарен им за это великодушие. Несколько раз я спускался на землю, со стороны придирчиво осматривал свою вторую скирду. Пока все шло нормально. На душе стало веселее, и уже по-новому заиграли мысли: "Что ж такого, если первый блин получился комом? С кем не бывает? Ничего… второй обязательно должен получиться!" Постепенно стал верить самому себе. Посматриваю в сторону Парамона Евсеича: ага, отстал от него на два-три рядка, не больше. Попробовать догнать его? Надо сказать женщинам, чтобы подавали быстрее. Ничего, Алешка, на этот раз у тебя получится!
— Эй, тетушки, миленькие, подавайте живее! Соседей надо нагнать! Подава-а-ай…
Женщины внизу весело засмеялись: "Ишь ты, парень-то ожил!" Через минуту снопы действительно так и посыпались на меня, успевай только поворачиваться. Я ловлю их на лету, веселый задор охватил меня, точно раскручивается во мне стальная пружина, и я кричу:
— Давай! Пошевеливайся-а!..
А снизу в ответ:
— Эй, берегись там!
— Держи еще!
— Лови, парень!..
Снова оглядываюсь на соседей. Ага, там тоже зашевелились. Работа пошла наперегонки — кто кого! Эге-гей, держись, дед Парамон, обгоняем!
И вот скирда готова. Встав на самую макушку, я сдернул с головы кепку, смахнул с лица жаркий пот.
Вскоре и дед Парамон надел на свою скирду "шапочку" и спустился вниз. С минуту он стоял, придирчиво оглядывая мою скирду, потом подошел, сел рядом.