- Кулаево, Кукуево, - отмахнулся Ванька. - Мне тут такая забавная идея в голову пришла - я ж за границей никогда не был, поездка в Симферополь ведь уже не считается. А теперь, значит, виза не нужна и даже этот, как его, загранпаспорт - я согласен с Семеном, никаких границ либо уже нет, ну или они исчезнут в самое ближайшее время, как раз пока мы к ним шлепаем. Вы только представьте себе Европу, с ее-то плотностью населения и психологией в стиле 'зомби тоже человек', и все будет понятно - кто будет стеречь границу, за которой больше нет страны? Так что я однозначно 'за'. По коням, братцы! А то еще передумаете, особенно Димыч, знаю я таких.
Осталось выслушать Леху, хотя его ответ уже ничего не менял. Да и не противился он, все на лице написано.
- Я ведь тоже нигде не был, - признался он. - И да, лучше уж по дороге концы отдать, чем, как сказал рыжий, в Кукуево. Прокатимся лучше по автобану на первой космической, чем торчать здесь и не знать, что в мире творится. Сходим в Лувр, без очереди - как вам, а? Мону Лизу стырим и на стену повесим!
- Ее уже до нас свистнули, - уверенно возразил Ванька.
- Ну что ж, - Семен поспешил перейти к подведению итогов, желание воссоединиться с возлюбленной свербило у него в одном месте похлеще шила, и он не хотел, чтобы мы отклонялись от темы. - Раз никто не возражает, пора бы и к делу.
- И то верно, - Леха хлопнул себя по ляжке и первый бодро вскочил на ноги. От его разбитого и раздавленного альтер-эго позавчерашней давности не осталось и следа. Утром, правда, на него явно что-то накатывало, но Леха стралася не подавать вида, а сейчас смотрелся бодро и уверенно.
Как только решение было единодушно принято, все сразу бросились собираться. Мной тоже овладела нетерпеливость, после почти двух дней простоя захотелось действовать - идти, бежать, лететь, ехать.
К тому же вдруг заиграло любопытство, с легкостью перевешивающее страх перед неизвестным. Скорее бы покинуть это тихое место и посмотреть на то, что же стало с большим миром, а заодно сравнить увиденное со своими собственными предположениями касательно конца света. Ясен пень, что ничего общего с пост-апокалиптическими фильмами ждать не приходится, но все равно, как ни крути, интересно. Только жаль, что рассказать некому. И что опасно и можно не дожить до впечатлений.
Друзья быстренько скрылись в доме, и сообщать Тарасу Тимофеевичу о нашем отъезде пришлось мне. Эх, таких друзей - за хвост, да в музей. Самое сложное на меня свалили.
Когда я проходил мимо собачьей будки, оттуда выскочил рыжий пес - потомственный дворянин по имени Тимка - дружелюбно виляя хвостом. Он встал на задние лапы и поднял на меня озорные глаза, требуя ласки. Пришлось погладить, тем более что с Тимкой мы уже успели подружиться. Наконец, я с трудом отделался от неугомонно вьющейся под ногами собаки и пошел дальше.
Я обогнул дом и по узкой дорожке, проложенной меж аккуратных грядок и видавшим виды парником, зашагал к старику. Тот сидел на лавочке возле сарая и с задумчивым видом курил папиросу, щуря и без того морщинистое сухое лицо. Не знал, что 'Беломорканал' у нас еще в ходу, или у рачительного деда тут старые военные запасы?
Завидев меня, Тарас Тимофеевич кивнул и подвинулся, освобождая мне место. Я уселся рядом.
- Что, молодежь, отчаливаете? - сходу спросил хозяин дома.
- Да, Тарас Тимофеич, труба зовет, - не без сожаления ответил я, дивясь прозорливости деда.
- И куда собрались?
- Не поверите - в Германию, - улыбнулся я. - У Семена невеста там учится, вот, едем выручать.
- А там что, тоже беда? - вскинул седые бровиТарас Тимофеевич.
- Да везде одно и то же.
Старик умолк, притих и я, думая, как закончить разговор. Ничего оригинального в голову не пришло, а времени рассиживаться и беседовать за жизнь не было - парни уже дверями багажника захлопали, пакуя манатки.
- Ладно, Тарас Тимофеич, спасибо Вам большое за помощь, за то, что приютили.
- Да хорош брехать, - меланхолично махнул рукой старик. - Пойдем, провожу вас хоть, чо ли.
К нашем приходу Леха и Ванька успели отнести сложенные матрацы на чердак, где им и место - Тарас Тимофеич постелил нам на полу, а сам спал на старой советской кровати, железная сетка которой по ночам издавала совершенно инфернальные звуки даже при малейшем движении. Даже богатырский храп гостеприимного хозяина казался милее уху, но, увы, металлический скрип он перебить не мог.
Вчера мы нашли, чем отблагодарить доброго старика. Леха с Ванькой накололи ему полный сарай дров, а мы с Семеном привели в более или менее приличный вид покосившийся забор, а заодно подергали вездесущие сорняки, уже начавших свою подрывную деятельность на всем участке. На фоне общей разрухи деревни все это были лишь капли в море, но Тарас Тимофеевич все равно очень радовался нашей помощи. Да и, как я уже говорил, ему явно не хватало общения.
В деревне нас избегали, да и старика не слишком жаловали. Друзей у него здесь не водилось в силу отсутствия тяги к спиртному, и большую часть времени Тарас Тимофеевич проводил в полном одиночестве, которое слегка разбавлялось передачами из допотопного радиоприемника да разговорами с Тимкой. Пес охотно слушал, но с выражением своей точки зрения испытывал определенные трудности. Такова судьба старого трезвенника - он просто обречен быть деревенским нелюдимом.
Было немного жаль снова оставлять деда совсем одного, но мы делали это не просто так. В конце концов, остановить Семена не представлялось возможным. Он весь горел и поехал бы к своей Джульетте даже без нас. Вот только при таком варианте развития событий его шансы выжить стремились бы к нулю, и мы лишились бы доброго товарища. А вчетвером все проще и спокойнее.
Семен был единственным из нас, у кого кто-то остался в этом огромном мире, и он очень рассчитывал на помощь своих друзей.
Когда мы сердечно попрощались с Тарасом Тимофеевичем и сели в машину, я заметил, что местные жители все как один припали к окнам домов и к заборам. Они провожали нас взглядами, полными облегчения - мы были для них чужаками, приехавшими из источника заразы, и они опасались нас. Страшно теперь даже подумать, как они будут смотреть на Тараса Тимофеевича. Но деду не привыкать, как-нибудь справится, а для особо настойчивых у него есть Тимка и 'сайга'. Ну, а нас ждала долгая и опасная дорога, полная разных событий - и приятных, и не слишком. Дорога, к воспоминаниям о которой я сейчас возвращаюсь с тоскливой сосущей горечью. Мне никогда не забыть всего того, что выпало на нашу долю.
Как только отгромыхавшая по торным ухабам Ванькина четверка вернулась на серый асфальт шоссе, сердце наполнилось тревожным предвкушением грядущего приключения. Я и подумать не мог, чем все это обернется.
6. Хуже некуда
Дело приняло скверный оборот, и об этом Томаш узнал только поздним вечером, захмелев после пятой кружки пива. Или это была шестая? А, да хрен его знает, но дело-то в том, что собирались на пару.
Француз разошелся и вовсю хлестал водку, опрокидывая один за другим шоты и сально поглядывая на извивающихся на танцполе девиц. Да, девки в Польше что надо, а в Сопоте они хороши особенно, ведь в здешних развратных клубах на Монте-Кассино собирается весь цвет Трех Городов.
Яцек с Дональдом уже клевали носом - этим вообще много не надо, чтобы отчалить. И только Дамиан, традиционно не пропускавший ни одной юбки, широко шагал в направлении туалета с подвыпившей красоткой. Ее крашеные светлые волосы покачивались в такт нетвердым шагам, а рука с огромными бренчащими браслетами обхватила широкий торс Дамиана, которому уже можно было давать звание мастера спорта по клубному съему.
Окинув мутным взглядом окружающих, Томаш встал и пошел к выходу, лениво расталкивая локтями танцующих - захотелось курить, а в помещении, увы, это запрещено. Можно было рискнуть в туалете, натянув на пожарный датчик презерватив, но туалет уже занят. Навряд ли Дамиану понравится, если Томаш прервет его посреди столь увлекательного процесса, можно ненароком и леща поймать. Так что от греха подальше проще пойти на свежий воздух.