В комнате на мгновение повисла тишина.
— Ты думаешь, конь не местный? — спросил я.
— Думаю, он здесь не просто так. И конь, и тот, кто им владеет.
— Отлично… — пробормотал я. — Пока схожу в душ и, пожалуй, прогуляюсь.
Спустя полчаса я шел по узкой деревенской улице к дому, где, как мне сказали, живет местный староста.
Пахло дымом из печных труб. Где-то вдалеке кричала ворона, а у ближайшего забора лениво жевала траву корова. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в золотисто-розовые тона. Пасторальная обстановка, но спокойно мне не было. Сегодня ночью на деревню снова может напасть тварь, и нам троим нужно будет что-то с ней сделать.
Дом старосты выделялся среди других: крепкий, с резными ставнями и крышей, покрытой свежей черепицей, опоясанный высоким забором. Я остановился перед калиткой, постучал. Звук ударов разлетелся по двору.
— Кто там? — раздался женский голос изнутри.
— Практик, приехавший сегодня. Хотел бы поговорить со старостой.
Через минуту на крыльце появился усталый староста. Он неторопливо подошёл к калитке, но не открыл.
— Ну как, были в роще?
— Пока нет. Я к вам по другому делу.
— Это по какому же? — спросил он поскучневшим голосом.
— У меня есть кое-что полезное для деревни.
Я достал из сумки подготовленный флакон с густой красноватой жидкостью.
— Это зелье регенерации. Оно может помочь даже самым тяжелобольным или раненым. Я готов отдать его вам, но с одним условием: мне нужно будет наблюдать за его действием.
Похоже, нужно отдохнуть. Я только сейчас понял, как выглядит эта ситуация. Абсолютно незнакомый человек приносит тебе какую-то жижу в стекле, говорит, что это отличное лекарство и просит поставить опыт на жителях твоей деревни.
— И шо твоя ренегенерация делает? — похоже, из одной вежливости спросил староста.
— Лечит. Сильно.
Староста покачал головой:
— Слушай, парень, ты ведь хороший малый, ты с друзьями для деревни постарался, да. Народ вам благодарен, это правда. Но как алхимик ты пока себя не зарекомендовал, скажем так. Рощей бы лучше занялся, вот что я тебе скажу.
Логично, и не поспоришь.
Я вернулся в дом. С порога в нос ударила едва ослабевшая вонь от зелий: так ничего до конца и не выветрилось.
Я посмотрел на печь и стоящие на ней котелки с противоречивыми чувствами. Вроде бы получилось создать рабочие зелья, дающие постоянное усиление, только вот негативные эффекты перевешивают. Это не триумф, а половинчатая победа. У меня такое даже не купит никто, а кто купит — придет требовать деньги обратно, если выживет.
Нужно сделать лучше.
Я выудил из аптечки склянки с простенькими духовными противоядиями.
Начал с Декокта Силы.
Я взял склянку с противоядием из полыни, открыл пробку и потянул на себя саму суть: сплетенную в тугой жгут смесь эссенций.
Вытянуть, не разорвать.
Не дать ей испариться, растаять в воздухе, упорхнуть. Мои пальцы покалывало, между ними вилась серебряная нить, собранная из десятка других эссенций. Я держал, сжимал, подчинял, пока полностью не вытащил суть противоядия и не поместил в горшок с Декоктом Силы.
Чёрная жидкость в котле заворочалась, будто ожила. А потом тёмная смолянистая масса начала светлеть. Побочные эффекты ослабли, но не исчезли. Тогда за первым противоядием пошло второе.
И третье.
Мне пришлось войти в поток. Я дышал алхимией, чувствовал её на кончиках пальцев. Я добавлял свою Ци аккуратно, по капле, пропитывая зелье своей духовной силой, пока не почувствовал: готово.
Описание зелья изменилось, дебафы исчезли. Я перешёл к Кровавому Потоку, влил в него экстракт кровавого корня.
Всплеск багровой энергии прошёл по раствору, и тот забурлил. Пришлось обволакивать Ци весь горшок, удерживать его. Это было похоже на укрощение живого зверя, дикого и голодного.
Ещё одна эссенция — и из описания ушли дебафы.
Но этого было мало. Я чувствовал, что можно пойти дальше. Что если объединить их?
Я не знал, получится ли. Обычный алхимик назвал бы это безумием. Я же обычным алхимиком не был.
Я сливал зелья друг с другом и одновременно удерживал их своей Ци, обволакивал, заставлял взаимодействовать правильно.
Струйки зелий сливались, бурлили, а я стягивал, спаивал, направлял, балансируя на грани распада всего сделанного в прах.