Несколько оправившись от болезни, Филип Стивенсон уехал на Юго-Запад США, где участвовал в создании профсоюзов. Особенно активно он работал среди трудящихся мексиканского и индейского происхождения.
Во время второй мировой войны Филип Стивенсон обращается к кинодраматургии, пишет сценарии для фильмов и делается одним из ведущих сценаристов Голливуда.
Вскоре после второй мировой войны Филип Стивенсон вместе с другими прогрессивными деятелями Голливуда становится жертвой антикоммунистической истерии. Тогда-то он и начинает работу над своим эпическим циклом «Семена», вынужденно сменив свою фамилию на псевдоним Ларс Лоренс, под которым публиковались все романы этого цикла — «Утро, полдень и вечер» (1954) и «Из праха» (1956), составляющие первую часть трилогии; «Старый шут закон» (1961) и «Провокация» (1961), объединенные во вторую часть, и, наконец, заключительный том «Посев», законченный незадолго до смерти писателя в 1965 году.
Умер он в Алма-Ате во время поездки по Советскому Союзу.
Разносторонний опыт Ларса Лоренса — новеллиста и профсоюзного деятеля, романиста и киносценариста, — соединенный с несомненным писательским талантом и глубоким пониманием законов общественного развития, позволил писателю по-новому увидеть и изобразить не только события бурных 30-х годов, но и существенные стороны современной Америки и тех исторических процессов, которые она переживает.
Роман «Старый шут закон» органически впитал в себя художественный опыт литературы XX века, литературы социалистического реализма, и в том числе советской литературы. Но прежде всего, конечно, писатель опирался на опыт американской литературы. Он широко использует искусство монтажа, во многом близкое к кинематографу, и внутренний монолог, его повествованию присущи динамизм развития действия и множественность углов изображения одного и того же события. Все эти художественные приемы переплавлены творческой индивидуальностью писателя и переосмыслены с позиций творческого метода социалистического реализма. Избегая крайностей конструктивистского монтажа Дос Пассоса в романах трилогии «США», писатель стремится компановкой глав подчеркнуть остроту и динамизм развития ситуаций, развернуть панораму действия во всей широте, умело меняя фокусировку кадров частыми включениями крупного плана, скрупулезно выписанными внутренними монологами.
Обращение к внутреннему монологу помогает Лоренсу глубже и разностороннее показать внутренний мир героев. Внутренний монолог, к которому обращались все крупнейшие художники, начиная с «Севастопольских рассказов» Л. Н. Толстого, в американской литературе был взят на вооружение Драйзером и Хемингуэем, Фолкнером и Дос Пассосом, хотя каждый из этих выдающихся писателей использовал его по-своему. Ларс Лоренс впервые в американской литературе активно и успешно обращался к внутреннему монологу для раскрытия духовного богатства героев — коммунистов, рабочих, борцов за народное дело и этим внес ощутимый вклад в развитие романа социалистического реализма в США.
Новаторство Ларса Лоренса не сразу нашло понимание у его единомышленников в лагере передовых американских писателей. В декабрьском номере журнала «Массес энд мейнстрим» за 1954 г. известный американский писатель-коммунист Филип Боноски, в целом высоко оценивая первый роман Лоренса из этого цикла, «Утро, полдень и вечер», усомнился в правомерности использования внутреннего монолога для изображения героя-коммуниста. «Каждый признает этот метод внутреннего монолога, но пригоден ли он для описания мыслей коммуниста?» — писал Боноски и давал на этот вопрос отрицательный ответ. Можно было бы и не цитировать высказывание Боноски, если бы оно не отражало распространенную среди прогрессивных деятелей литературы США точку зрения. Рецензия Боноски вызвала дискуссию в журнале «Массес энд мейнстрим». Большинство ее участников не поддержали отрицательного отношения к внутреннему монологу и его использованию для обрисовки передовых людей Америки. Особенно четко высказался на этот счет видный прогрессивный писатель и сценарист Дальтон Трамбо. Тем не менее подобные упреки были повторены через восемь лет — в октябрьском номере того же журнала за 1962 г. Рецензировавшая роман «Старый шут закон» Аннет Рубинстайн в целом также высоко оценила его: она утверждала, что Лоренс создал «новый жанр в американской художественной литературе — быстро развивающийся, захватывающий роман-детектив с тщательно разработанной фабулой, действие которого убедительно базируется на решающих событиях в истории рабочего движения тридцатых годов», но вместе с тем упрекала писателя в злоупотреблении внутренним монологом. Правильно подметив динамизм действия в книге Ларса Лоренса, Аннет Рубинстайн переоценила значение острого развития сюжета романа, недооценив его эпическую широту и психологизм.