На душе у Пола было погано. Говоря сейчас так беспощадно о Берни, Фрэнк говорил и о нем — ведь и он не хочет подставлять себя под удар и склонен к компромиссам, если на него хорошенько надавить, и он боится быть опозоренным в глазах общества. И хотя Пол никогда не считал себя героем, слышать о своих негероических чертах из уст человека, который в доказательство собственного мужества может предъявить рубцы и шрамы, было тяжело.
Пол ничего не ответил Фрэнку. Он достал бутылку виски и два стаканчика и вопросительно посмотрел на Фрэнка. Тот кивнул. Пол начал наливать виски. И, как это часто бывает, когда человек не получает от собеседника ответа, Фрэнк решил, что Пол обиделся или не согласен с ним и потому молчит. Он перестроился.
— Я знаю, Пол, о чем вы думаете. Вы думаете, что порой моя агрессивность заводит меня чересчур далеко. Но по мне, уж лучше жалеть об излишней жестокости в драке, чем упрекать себя за мягкотелость. Это уж у кого какой характер. Однако, кажется, я начинаю понимать, как нам следует распределить роли, чтобы работа пошла успешно: я буду шпоры, вы — узда. — Он поднял стакан и улыбнулся широко и открыто. — Лошадка и будет трусить бодрой рысцой не надрываясь. Надеюсь, вы не приняли всерьез моего заявления, что я предпочту судье Беку расиста из Техаса. А вы, я уверен, пошутили, сказав, что Бек всеми силами постарается нам помочь без какого бы то ни было принуждения с нашей стороны.
Пол сказал не совсем так, однако уточнять он не стал. Кажется, он теперь знает, как нужно вести себя с Фрэнком Хогартом. Пусть он говорит, что хочет — не надо ему решать, — пока не договорится бог знает до чего. А потом одним лишь словом или даже молчанием дать Фрэнку понять, что его занесло слишком уж далеко, и тогда он сам даст задний ход, а ты ему только «поможешь».
Такое открытие стоило потраченного вечера.
— Сибил ждет меня ужинать, — сказал Пол. — Может быть, вы все-таки поужинаете с нами?
— Спасибо, меня ждет Миньон. Но после ужина мы снова встретимся здесь же, так ведь? И посмотрим, какими свидетельскими показаниями мы располагаем на тот случай, если надо будет представить их на предварительное слушание. А понадобится что от Лидии — ей можно позвонить. — Они допили виски и встали. — Завтра едем в Реату, — сказал Фрэнк. — Вы по-прежнему полны боевого задора?
— Я не раз там бывал.
— Миссис Шермерхорн не очень расстроится?
Пол с вызовом усмехнулся.
— И каждый раз возвращался.
— Ну что ж, отлично. — Фрэнк взял руку Пола и крепко стиснул.
Глава 2
По коням!
Свет горел и в кабинете главного прокурора в здании законодательного собрания штата. Главный прокурор Дьюи Соумс сидел во вращающемся кресле, положив ноги на выдвинутый ящик стола, и медленно поворачивался то вправо, то влево. Пружины кресла жалобно скрипели, и этот скрип давал ему возможность отключиться от того, о чем возбужденно спорили Луис Кортес, Бен Мэллон и Джиг Сойер, и сосредоточиться на своих собственных мыслях.
Вмешаться в их перебранку еще не настало время. Много лет назад Дьюи пришел к выводу, что настоящий лидер не должен проявлять свою власть по любому поводу. Он, как хороший солдат, подпустит противника на близкое расстояние и лишь тогда откроет огонь в упор. Впрочем, сейчас самого Дьюи никто не обстреливал, во всяком случае прямой наводкой. Разумеется, Луис и Бен будут держать главного прокурора под прицелом все то время, что идет процесс, но это и понятно. Дело об убийстве Гилли было величайшей из удач, какую только мог послать им Господь Босс, оно поможет им восстановить свои подмоченные репутации, равно как и репутацию всей реатинской клики, и предстать перед обществом в тоге защитников «народа» от «коммунистической опасности». Или хотя бы примерить эту тогу — впору она им или нет.