— Ну и чего разлеглись, делать вам что ли нечего? Да так и застудиться, лёжа на голой земле, элементарно можно.
— Ага, вот именно, делать нечего, вот и валяемся тут, чтобы вы нас не видели.
Начали подниматься, так и стоны, и скрип суставов, и разболевшаяся спина, всё и у всех сразу вылезло. Но, стараясь не показывать им, что мы не люди, а "ходячие трупы", двинулись к лагуне, отмокать.
— Стас, и куда ты поперся? Сейчас без пятнадцати двенадцать, вот-вот время заказа наступит!
Блииин! Нахрен мне ещё с ним разбираться, сил нет совсем. В душе плюясь, матерясь, ругая и мелких и себя за дурной рывок, пошлёпал к пещере…
Потом отмокал, наверное с час, сперва в морском прибое, но силы вернулись полностью, усталость как рукой сняло. Ну а обмываться скопом полезли в пресную лагуну, соль нужно обязательно с тела смывать. Правду говорили старики — вода всегда и усталость и вялость снимает с человека. А когда пришли все вместе домой, а там нам — фига с маслом, а не поданный на золотом блюде праздничный обед. Скорее всего, наши прелестные помощницы и сами в этот огород влипли по полной программе. Вот когда самостоятельно приготовив на всех, и поев, мы с Иваном, естественно захватив и девочкам плотный перекус, пришли их проведать, то так и оказалось, Лика сидя на куртке, положенной на камень, одной рукой разбирала семена, высыпанные на полотно, а остальные ковырялись в земле, их старательно и трудолюбиво высаживая. Пришлось и нам ещё помогать, по очереди с поливалкой бегали к ручью и назад…
Закончив через час с помощью в огороде, вдвоем с Иваном топаем вытаскивать первую партию нашего самодельного продукта — ведь с самого утра была последняя проверка коптилки, потом старательно промыли засоленную с вечера рыбу, и загрузили её в камеры. И, можете вы спросить, почему в камеры, и именно во множественном числе? Так мы и сделали их не одну а две сразу — и горячего и холодного копчения у нас будет натур-продукт. Я ведь, вспомнив летние выезды на рыбалку, когда по месяцу-два там проводили, сразу и устроил их пару, а то с пылу и жару минимум неделю, а то две — готового продукции нам не будет хватать, всё проглотится просто подчистую, даже перышки облизывать от удовольствия будем. К ней, к этой рыбке, пивка бы пенного, да нет его, этого ценного продукта, и как варить его в кустарных условиях, да и из чего, мы, увы, но незнаем. Как можно было и без пояснений догадаться, заниматься этими хлопотами будем пока только мы вдвоем с Иваном, когда как — и вместе, и по очереди.
— Ну как тебе, нравится, ведь и правда — вкусная копчёнка вышла? — спрашиваю, старательно облизывая пальцы — это мы первую пробу снимаем.
— Ммм, прелесть, ух, какая классная! — а это Ванька не может всё никак оторваться от своей половинки.
А когда пришли с первым выходом продукции домой, то видим что парни, которые оставались доделывать хлебную печку, точнее опять очаг, но немного другой, снова недовольные, и страшно. Лёшка ходит вокруг неё кругами, а Генка заканчивает над открытым огнем жарить лепёшки, на обычной сковородке, а с лица, как сыч, надутый.
— Привет, печники! Чего такие смурные оба, что опять у вас случилось?
— Угу! Случилось! Не вышла наша задумка, может потому что не до конца просушили её, и не знаю и не понимаю — я ведь не спец-печник, и даже не любитель. Просто видел несколько раз — как это стариками в поле делается. Ну и фиг с ним, до завтра ещё будем греть, потом ещё раз попробуем, но уже полноценную выпечку. А если опять ничего не выйдет, снова перекладывать будем, — такими словами Генка объясняет свой недовольный вид, — вот разожгли, и уже подсушенную, а горит не так, как я видел дома, совсем не так — и огня мало, а зато дыму валом.
— Мы все это переживём, ну переделаешь ещё раз-другой, или даже два-три-четыре — зато наберёшься и опыта и знаний, они в жизни всегда пригодятся. Зато на сегодня есть для всех нас ещё одна "работа", ну или "развлечение" — кто как на это посмотрит. У нас намечается первый раз выход на тренировки — ближе под вечер все вместе топаем на восточный берег, там есть неплохая полоска у моря, а потом старательно и трудолюбиво делаем тир.