— Добрий день. Радi вас бачити. Проходьте, будь ласка. (Добрый день. Рады вас видеть. Проходите, пожалуйста — укр. яз.) — так она с нами заговорила.
Вот так — раз, и "приплыли, матросы", даже не успев по настоящему ими стать. Сам отвечаю, стараясь за всеми следить, и думаю — чего же мы не взяли хоть один пистолет, на всякий случай. Вот сейчас-то он, может, нам бы и пригодился, да и малой ведь вышел из лодки, вопреки приказу командира. При плохом раскладе хоть он бы смог вернуться домой и принести весть, что западные укры ещё есть по соседству на островах. Это у меня сразу воспоминания о первом нашем месте обитания выскочили наружу.
— Добрый день. Мы представители большой Русской группы, обходим ближайшие окресности, с целью знакомства и налаживания соседских отношений.
Пока я это проговорил, немного тормозя, парень сначала подхихикивал, потом в конце начал просто тащится от хохота, чуть не катаясь при этом по песку.
— Да не бойтесь вы так, мы вас не съедим, по крайней мере сразу, без соли и живыми, — а от этого голоса, раздавшегося со спины, я аж подпрыгнул, реально! Теперь уже и девчонка начала заливаться смехом.
Обернувшись, и только увидев вблизи их третьего, я понял — нам всё! Не, не так — ВСЁ! Идёт такой громила под два метра ростом, широкий в плечах, как тот шкаф с виду, а это он мне так с перепугу привиделся, и шрам, свежий, идет через пол лица и на лоб переходит. Чуть сзади и неприятность жидкую да желтую не пустил.
— Не переживайте вы так — мы молодыми парнями не питаемся, мы стараемся с ними дружить. Обычно… — Только тут осознаю, что он разговаривает со мной на русском.
— Да я и не боюсь, с чего это вы взяли?
— Да-да, "не боитесь", — это, отсмеявшись, девушка отвечает, — вам стоило бы видеть выражение своего лица, тогда бы так не говорили. Давайте уже знакомиться, и пойдём к столу, хоть чаю за знакомство выпьем. Меня зовут Илона, мне двадцать один год, а моего смешливого друга Максим, или просто Макс, он моложе, намного — ему девятнадцать всего. А нашего СтаршОго — Игорь Степанович, но мы его зовём или Степанович, ну или командир. А вас как звать-то?
— Я — Алексей, Лёша, а вот этот мой непослушный напарник — Гена.
— Будем знакомы. Меня можете называть просто Игорем, или так, как эта молодёжь зовёт, — это на ходу со мной разговаривает их старший, а с Генкой в это время чесали языками оба молодых. Отошли от моря всего метров на полтораста, из них почти сотню шли через небольшие кусты и деревья, уже которые были намного выше роста, метров от трех, и больше.
— Ну, вот мы и пришли, — выйдя на небольшую поляну, представил своё жилище Степанович, — вот тут мы и живем, а вот тут посидим и пообщаемся.
Ну что, жилье было примерно такое же как и у Крымчан, то есть плетёные стены, но обмазанные чем-то вроде глины, и крыша накрыта большими пальмовыми листьями. Сбоку от него, под навесом, устроен стол с лавками с двух сторон, но это уже из плавника сделано все, и за ним толковый такой очаг оборудован. Неплохо было сделано, и удобно, и аккуратно, и капитально — не так как у тех их образованных соседей, даже с виду. Домик — сараюшка большой, метра наверное четыре или пять спереди, а сколько в глубину — не видно, он был почти полностью укрыт в кустах.
— Присаживайтесь, мы вас третий день ждем, как увидели. Уже думали, что одни сюда попали, занесла нас судьба такая нелёгкая, когда молодые заметили вашу лодку. По вашим словам и построению фраз, слышно, что вы из России, а вот мы все трое из Украины. Первым сюда выкинуло Макса, а почему именно выкинуло? Так он ехал, отсыпаясь, в поезде, из дому в Днепр — в часть после отпуска, а на утро проснулся уже тут, по его словам, офигевший и под деревом на траве. А я попал последним, но уже из блиндажа, с поста таможни под Мариуполем, тоже поздней ночью.
— Ну и как ты, Максим, воспринял эту реальность?
— Да относительно нормально. Все утро, правда, думал что у меня белочка после недельных пьянок с бывшими одноклассниками. Но когда в полдень на комме пошла информация об этом эксперименте — мозги враз протрезвели, и я врубился — что попал в дерьмо, и со всего маху. А так как весь наш возраст вырос на альтернативках, заподозрил наихудшее — что я попал, и очень сильно. Но уже когда сюда пришла Илонка, догадки перешли в уверенность — бредни о инопланетном разуме в нашем случае оказались реальными.
— И как же вы относитесь к русским? Как и все, или, по крайней мере, многие в Украине? Как к врагам? Или более или менее нормально?