Помимо варваров-европейцев существовали и другие «варвары». Сёгун временами принимал посольства от королевства Рюкю, Кореи и от айнов. Эти посольства служили доказательством того, что Япония является центром цивилизации, окруженном «варварами», которые регулярно приносят дань. Особенно доставалось айнам: их обычаи и обыкновения вызывали насмешки и презрение — неграмотные, питаются убоиной. Их тело также аттестовалось самым презрительным образом: бородатые и волосатые, одеваются в шкуры.
В общем и целом отношение японцев к заграничным странам (вне зависимости от их расположения) и их обитателям определялось китайской по своему происхождению культурной географией: культурный Центр (Япония), окруженный варварской периферией. На уровне массового сознания это находило свое выражение прежде всего в тех отрицательных (дегуманизирующих) телесных характеристиках и в тех обыкновениях (как реальных, так и выдуманных), которые приписывались людям, населяющим эти страны. При этом считалось, что иноземцы (европейцы) не способны к усвоению «правильного» телесного поведения, которое служило, в частности, важнейшим маркером для распознавании «своего». Когда в 1792 г. посольство Адама Лаксмана приплыло в Японию для ведения переговоров об открытии торговли между Россией и Японией, оно передало японской стороне трех японцев, которые, потерпев кораблекрушение, провели в России многие годы. Чиновники сёгуната испытывали сомнения по поводу их национальной принадлежности: их речь пестрила русскими словами; на них была европейская одежда. Сомнения развеялись только после того, как увидели: репатрианты правильно пользуются палочками для еды131. Таким образом, в то время в качестве определяющего параметра для идентификации «своего» выступают именно телесные навыки, которые, как казалось, невозможно «подделать».
В Японии господствовало убеждение в существовании прямой корреляции между землей обитания (ее климатом) и «качеством» людей, ее населяющих. В традиционной дальневосточной мысли считалось, что Центр («срединная страна» — в данном случае Япония) по определению обладает природой и климатом, которые более благоприятны для культуры и нравственности, чем природные условия окружающей Центр периферии. И Китай, и Япония позиционировали себя в качестве такого природно-культурного Центра. С этой точки зрения широко распространенному убеждению в том, что Япония обладает прекрасной и уникальной природой, принадлежала значительная роль в деле обоснования утверждения, что и существующие в ней порядки, властные отношения, моральные установления и т. д. превосходят иноземные. Ямага Соко прямо утверждал: «Срединная страна», т. е. Япония, обращена спиной к востоку и северу, «лицом» — к западу и югу, четыре времени года там сменяют друг друга в правильной последовательности, а потому люди там «чисты», они не должны смешиваться с обитателями других стран, а императорская династия не знает перерыва. И все это обусловливается качеством земли, которая совершенно не случайно имеет форму копья. В связи с этим люди в Срединной стране (Японии) отличаются воинскими доблестями, и «гармония» там утверждена крепко, как алмаз132.
Считалось, что земля и климат Японии хороши потому, что находятся во власти синтоистских божеств. Показательно, что поражения, которые нанесли самураи двум экспедициям монголов (1274 и 1278 гг.), объяснялись вовсе не доблестью японских воинов, а ураганами («божественным ветром» — камикадзе), разметавшими (или якобы разметавшими) монгольский флот. Огромное количество поэтических сочинений (а поэзия считалась ведущим жанром словесности) с восхищением описывает природную среду обитания японцев. Гора Фудзи считалась тогда «первой в трех странах» (Япония, Китай и Корея), посланникам из Кореи и Рюкю настоятельно предлагалось сочинять стихи на китайском языке, восхваляющие Фудзи, что воспринималось как признание первенства Японии во всех других отношениях133.
Превознося Японию (ее землю, природу, моральность, способ управления), «патриоты» никогда не говорили о том, что японец как таковой превосходит иноземца или что его тело более совершенно (красиво). Они лишь утверждали, что тело европейца не соответствует нормативным представлениям. Тело же самого японца не служило самостоятельным объектом для описания и рассуждения. Оно воспринималась как «норма», которая и так известна каждому. Реальное и воображаемое тело иностранцев осмыслялось как отсутствие нормы и именно потому подлежало изображению, описанию и «деформации». Этот тип дегуманизации применялся преимущественно по отношению к европейцам, отчасти — к айнам. Китайцы и корейцы не описывались таким образом. В то же самое время наблюдается превознесение земли, на которой проживают японцы. Ее неподражаемые свойства (ибо эта земля создана синтоистскими божествами) служат гарантией и доказательством того, что строй жизни в стране (прежде всего устройство власти) — самый лучший.