Тема природы Фаворского света в спорах святителя Григория Паламы и монаха западника Варлаама Каламбрийеского – это не узкобогословский диспут, не имеющий к нам никакого отношения. Этот диспут является ключевым в понимании того, каким же образом спасается человек. Дискуссия обозначает два разных вектора, два понимания того, что же нужно делать человеку ради достижения Вечной Жизни.
Один вектор ведет христианство вниз к энтропии и распаду, другой – вверх к обо́жению и спасению.
В ложном выборе духовной практики лежит причина нынешней дехристианизации Западных Церквей и тех деградационных процессов, которые переживает христианство в целом. В нем же причина всех революций, войн и социальных потрясений цивилизаций, бывших некогда христианскими.
Но в чем же суть споров о свете Преображения, в котором явился Христос ученикам на горе Фавор?
Рационалисты, незнакомые с опытом православной аскетики, оказались неспособны понять практический путь спасения человека во Христе, который был традиционным для Афона и других православных духовных центров. Монах Варлаам вообще не признавал за человеком право на обо́жение. Он утверждал, что Фаворский свет был из разряда атмосферных явлений и не более того. По учению же святителя Григория Паламы и в согласии со всем Преданием Православной Церкви, «то был свет, присущий Богу по Его природе, вечный, безначальный, вневременный, внепространственный, существующий вне тварного (сотворенного) бытия».
Что из этого следует? Очень многое. Спасение человека неотделимо от Боговидения или Богознания, а Боговидение невозможно без обо́жения. Богознание реализуется через опыт живого общения с Богом, когда «Бог вселяется в человека» через свою Нетварную Энергию (Фаворский свет). Для соединения с Фаворским светом Христа необходим внутренний покой («исихия») и сведения ума в сердце с постоянным призыванием Имени Иисуса. На языке преп. Серафима Саровского это определяет весь смысл жизни христианина как «стяжание Духа Святаго». И это не какая-то умозрительная спекулятивная идея, это живой опыт, пройденный множеством святых.
Когда Бог является человеку, Он реально раскрывает Себя, при этом оставаясь Непостижимым. Этот тот Божественный Мрак, куда вошел Моисей. Отсюда загустевающая ближе к образу Христа темнота на традиционных православных иконах Преображения и Воскресения.
Богообщение – это парадоксальный опыт отчуждения и неприступности Бога при Его близости и Откровении. Различие между непостижимой Сущностью Бога, недоступной даже высшим ангельским силам, и его Нетварными Энергиями позволяет достичь единения человека с Богом самым реальным образом. Т.е это будет единство не образное, не символическое, «не понарошку», а на самом деле. Человек становится «причасниками Божественного Естества» (2 Петр. 1:3), соединяясь не с Сущностью Бога, а с его Нетварными Энергиями.
При этом Сущность Бога не растворяется в мире, пусть даже и исключительно в среде верных. «Через обожение человека, через единение со Христом христианин оказывается в состоянии увидеть трансцендентность Божию, ибо он так соединен с Богом, что в нем видит Бог», – эта фраза святителя Григория означает, что Бог, живущий в человеке, с которым Он вошел в общение, видит «Самого Себя в Фаворском свете, Свои собственные энергии, и человек участвует в этом ведении полностью». При этом подчеркивается значение таинств Крещения и Евхаристии, которые Григорий Палама, в духе апостола Павла, понимает как средства для соединения со Христом.
Эти сложные на первый взгляд богословские истины на самом деле очень просты. Спастись – значит пустить в себя Фаворский свет, самому стать этим Светом. И что очень важно – другого пути к спасению нет!
Отрицание различий между Сущностью Бога и его Энергиями привели Западную Церковь к тому, что вместо Бога, вместо личного общения сообщаемого Его Энергиями, Он стал предметом рассудка.
«Схоластика не знает личного бытия Бога, она замещает Его безличным понятием некоего трансцендентного „объекта“, который есть логически принудительной причиной его самого и всего сущего». (Х. Янарас). Но отношение человека к Богу – это не отношение субъекта к объекту, а личностное влечение, соединение личности человека с личностью любящего и любимого Бога.