Когда я еще во Львове служил, нам рассказывали, что жили две девочки, две студентки у бабушки набожной. И что вы думали? Бабушка выгнала их с квартиры за то, что они в среду молоко пили. Она была уверена, что она права.
И таких случаев бывает очень много.
У верующих сложности. Это только кажется недалеким людям, что вера решает все проблемы. Она, конечно, решает кучу чепухи. Но она рождает громадные проблемы. Главное – не ошибиться. Потому что цена ошибки – это жизнь человеческая. Понимаете? Главное, чтобы мы не были слепыми. Чтобы мы видели, где Бог действует.
Я был однажды в Уфе с лекцией. С беседой. С людьми встречались. Подходит монашка одна. А регион этот мусульманский. Башкирия. Она говорит: «К нам приходят мусульмане (а они строят храм в монастыре) и приносят деньги. “Это вам на церковь!” Одни священники говорят: “Можно брать”. Другие говорят: “Ни в коем случает. Это чужие люди нам”. Как вы скажете?» Я говорю: «Берите. Вы же у них не просите. Они сами приходят. “Я знаю, что это Богу надо. Вы верите в Бога. Пусть Богу нашему и вашему (как он там думает – я не знаю). Но это для Бога. Нате”».
Некоторые говорят: «Не бери!» Я думаю, почему – не бери? Это что скверные деньги, которые тебя даны? Я не могу с этим согласиться. Почему? Хочется человеку сделать добро. Что ты будешь у него спрашивать, какая у него вера? Будет тонуть человек в пруду. Ты что будешь спрашивать: «Ты какой веры?» Если православной – то тогда, давай, – будем тебя вытаскивать. А, если, не дай Бог, – атеист? Ты что, оставишь его тонуть, если ты умеешь плавать? Не оставишь его тонуть.
В этом Евангелие показана слепота верующих людей. Верующие люди могут быть особенно слепы, но им кажется, что им – все ясно. На самом деле может быть промысл Божий, непонятный человеку. Я не знаю, как к этому относиться. Может быть это – от Господа. Может – нет. Я тысячи таких примеров знаю и даже не хочу вам говорить… Ладно, расскажу. А расскажу, потому что – важно. Недавно ехал я с одной встречи довольно поздно из центра города в наши края, в эти палестины Одинцовские. И вез меня молодой человек, таджик. (Не знаю, как вы, но я различаю: узбека от таджика, киргиза или туркмена я отличу. Я вижу, кто из них, кто). То был не мой день. Мне не хотелось ни с кем говорить. Хотя дорога была дальняя. Где-то полтора часа нужно было ехать. Хотя время было позднее и дороги были чистые. И человек, который провожал меня, он взял благословение у меня. Я буквально его из машины благословил, и он поцеловал мне руку. И когда мы проехали уже минут пятнадцать этот мальчик, водитель, говорит (мальчик совсем, ему лет двадцать – он мне в сыны годится): «Вы – поп?» Я говорю: «Да». Он: «Расскажите мне про Иисуса Христа». Я говорю: «А что тебе рассказать?» «Все что вы знаете. Навигатор говорит, что нам долго ехать. И я буду слушать». Я начал ему рассказывать, начиная с пророков. Я знаю, что он из мусульманской среды. Потому я рассказывал ему осторожно, так сказать, обходя разные острые места, желая ему говорить, как человеку, который что-то слышал об Иисусе мусульманское. Мусульмане знают, что Он родился от Девы. Мусульмане верят, что Иисус родился от Девы без мужского семени. И что мама у Него девственница. В это они тоже веруют. Об этом с ними можно смело говорить. Вот об этом мы с ним и говорили. Про пророков, рождество Христово взяли, бегство в Египет. И Ирода, и Симеона Богоприимца. И все, все, все… Едем, едем… Он переспрашивает некоторые вещи. Про любимого ученика. «Кто любимый? – Иоанн Богослов. Запоминай – Иоанн Богослов!» Я на него так кошусь глазом – налево на водительское место. Он время от времени так блаженно улыбается. Наконец, этот лед растаял, я понял, что он не ловит меня в словах.
У меня были разговоры с мусульманами, которые пытаются поймать тебя. «А вот в наших книгах написано так! А ваши Евангелие испортили!». Они так говорят часто – имейте в виду. Дескать, ваши Евангелие переписали. Оно, дескать, неправильное. А мы знаем правильное Евангелие. Вот такой фокус у них есть. С ними можно спорить. Надо только знать, о чем говорить.
А тут – нет. Блаженный. Расплылся в улыбке. Мы ехали, ехали. Потом он говорит: «А можно я вам расскажу свою историю?» И говорит мне: «У меня вся семья мусульмане. Дедушка мой хаджа. Ходил в хадж. Бабушка моя хаджжа. Ходила в хадж. Они старенькие уважаемые люди. А тетя была (брат моей мамы женился на женщине, тоже таджичке), которая верила в Иисуса. Когда я был совсем маленький, она мне рассказывала про Иисуса. Как Иисус исцелял больных. Как Иисус ходил по воде. Как Иисуса евреи распяли. И я полюбил Иисуса. Я Его люблю. Как-то Он зашел мне в сердце. Когда я слышу – «Иисус Христос» – я не могу сдержать улыбку. Расплывается рот от уха до уха. Я молиться не очень умею. Я просто говорю: «Иисус Христос. Иисус Христос. Иисус Христос». И мне хорошо на душе. Я так люблю, когда про Иисуса говорят. Вот Вы рассказываете. Вы бы рассказывали два часа – я бы слушал. Вы бы рассказывал три – я бы еще три часа слушал…»