Какие вопросы еще остаются? Почему не запретил? Почему не наказал? Почему не побил? Почему не сделал то? Почему не сделал это? Потому что Он – такой. Он хочет, чтобы ты дошел до края своих заблуждений и потом вернулся сам. Не ищите его! Если бы Он сказал: «Ищите, найдите, и притащите в колодках», мы б такого Бога не то, что не любили, мы бы даже не проповедовали, что Его нужно любить. Потому что – это невозможно. Невозможно проповедовать любовь к такому «богу». Найдите. Притащите. Накажите. И… в углу пусть стоит. Нет! Понимаете, вот Он какой? О чем эта притча? В ней просто – бездна смысла. И о том, какой Господь. И о том, какой человек. И о том, что можно умереть, оставаясь живым. А можно быть живым уже став мертвым. Как Иоанн Шанхайский явился после смерти одной прихожанке и сказал ей: «Ты услышишь, что я – умер. Не верь. Я – жив». И, действительно, жив. Ходит. Николай Чудотворец – когда умер? А всем помогает.
Я повторяю, здесь есть вся история христианского мира, европейской цивилизации и даже человечества. И в ней есть личная история каждого из нас, из здесь стоящих. А это всего лишь страничка текста. Толстой бы написал пять томов вот такой толщины. Об этом же самом. А Христос даже не писал ничего. Не считал это нужным. Просто сказал. И туда все – раз! и – поместилось. И ты теперь только читаешь, и думаешь – Ничего себе! Ничего себе!
Вот к этому Отцу мы и приходим в храм Божий. Чем мы здесь занимаемся? Поем. Пьем и едим. Мы из чаши пьем. От хлеба едим. И – поем.
И последнее. Еще одежду новую Отец Сыну дал. Помните, последнюю картину Рембрандта. Рембрандт в юности писал веселые такие полотна. С бокалами вина. Со своей любимой женой, Саскией. А последним писал уже блудного сына. Ободранного, несчастно, страшного. Это то, что занимало его душу в последние годы жизни. Так, в принципе, у всех. Начинается с веселья с свистопляски, а заканчивается, у кого совесть есть, покаянием, псалтирькой, Евангелием, молитвой. Блудный сын и все остальное.
И вон он переодевает голяка этого, своего любимого. Он дает ему сапоги на ноги. Попросту сказать, чтобы змей его больше не кусал. Змей ползает по земле и кусает нас в пятку. И чтобы нас змей не кусал, нам нужно иметь обувь на ногах. В духовном смысле – некая защита от укусов змей, от духовных укусов. Потом дает ему перстень как знак достоинства. Того же самого – сыновнего, возвращенного. И новая одежда. Здесь тоже можно много угадывать. И крещение, и благодать Божия. Вон на священнике сколько всего одето. И подрясник, и подризник, и пояс, и поручи, и епитрахиль, и фелонь. А без этого можно служить? Нет – нельзя. Даже, если бы мы в тюрьме служили, можно было бы из полотенца вафельного епитрахиль сделать. Карандашом химическим крестики нарисовать. Из другого полотенца сделать поручи. Нельзя иначе. Нужно одеться в дорогую одежду. Потому что блудного сына одели в дорогую одежду. Для мирянина это означает, что нужно идти в храм. Раньше миряне мылись, одевались чисто и шли в церковь в самом лучшем. В трениках, в кроссовках, в спортивных штанах, раздутых на коленях, в шортах, в церковь нельзя. Нужно идти к Богу в лучшем. Это практическая такая мысль. Она, может быть, последняя из того, что важно. Но она тоже очень важна.
Одевают, кормят. И – семья снова в сборе.
Я вам могу пожелать только одного. Не убегать из отеческого дома, быть благодарными Отцу и время от времени обновлять память чувством этих теплых объятий родителя, когда мы плачем, с трудом дышим и ничего не можем говорить. Это самый лучший вид покаяния. Слова кончились – началась любовь. Надо, чтобы это у нас было. Чтобы мы это не забывали, по крайней мере. У всех это как-то было. Иначе бы вы здесь не стояли.