Когда-то один из стариков-священиков рассказывал бывальщину из дореволюционной жизни. Служил в карпатском селе поп всенощную в период сенокоса. И вдруг полил дождь. Сильнейший. Люди бросились из храма спасать сено. Повернулся священник, чтобы сказать «мир всем». Видит, в церкви пусто, за дверями на улице все плывет. И сказал батюшка вместо «мир всем» «пропало моє сіно». Нечто подобное испытал и наш священник. Молебен был дослужен и проповедь сказана, но в груди у батюшки что-то опустилось и «сено пропало»
В каждой тюрьме есть карцер. Есть холодные каменные мешки, в которых усмиряют особо непокорных. Это как бы тюрьма для тех, кто и так сидит в тюрьме. Внутренняя тюрьма. Она убивает одиночеством и быстро съедает оставшееся здоровье. Но есть и другая внутренняя тюрьма. Это тюрьма нашей внутренней порчи, которая никуда не исчезает с переменой внешних обстоятельств. Выйти на свободу телом, оказывается, еще ничего не значит. Нужно вместе с телесным исходом выйти на свободу духом. Так и евреи, выведенные из Египта, легли костями в пустыне, а в Землю Обещанную вошли только их дети.
Все это так, тысячу раз так. И не одного Сергея это касается, но всякого из нас, поскольку поваляться в грязи сразу после купания и вернуться, как пес, на свою блевотину умеет каждый.
Жизнь, само собой, продолжилась. Обида съелась, горечь подсластилась. Чтобы не рвать душу себе и не сыпать соль на рану Сергею, батюшка даже не узнавал причину новой «ходки». Сергей ведь рецидивист. Его и за украденную бутылку минеральной воды теперь никуда кроме строгого режима не посадят. Но урок был получен.
Отпраздновали взятие Бастилии, а потом с ужасом обнаружили, что у каждого внутри своя «Бастилия» и взятие ее — задача гораздо более трудная.
Куда более, чем тюрьма видимая и понятная, страшна тюрьма внутренняя, невидимая и непонятная. Из-за того, что ты из нее не вышел, ты в любую другую тюрьму попасть можешь. В любое время. Не приведи Господь.
Камень, ножницы, бумага (18 февраля 2011г.)
Эта игра многим известна. Сжатый кулак, раскрытая ладонь, «растопырка» из среднего и указательного пальцев выбрасываются на «раз-два-три». Ножницы режут бумагу, но ломаются о камень. Бумага покрывает камень. Каждый из трех вариантов слаб против одного из двух оставшихся противников и силен против другого.
Среди этих трех предметов — камня, ножниц и бумаги — один принадлежит миру природы (камень), а остальные два — миру культуры, или «второй природы». Это — бумага и ножницы. Бумага и ножницы суть рукотворные вещи.
Меня больше всего интересует бумага. Будучи белой и чистой, она похожа на деву, ждущую мужа. Нетронутость земли нарушает плуг. А нетронутость бумаги — скрипящее перо или авторучка. Письменные принадлежности, конечно, только инструменты. Действует ими даже не рука пишущего человека, а его ум. Ум, как семена в землю, бросает на бумагу знаки своего труда — мысли, ставшие словами. Исписанный лист, бумага, наполненная мыслью, это — сила.
Внутри игры «камень — ножницы — бумага», лист бумаги (я мыслю его именно как лист, покрытый письменами) сильнее грубой природы, символизируемой камнем. Это действительно так. Ум человека побеждает природу. Любой переброшенный через реку мост, это не торжество бетона и металлоконструкций над водной стихией. Это торжество исписанного формулами листа, торжество инженерного решения. Сам же мост есть воплощение расчетов и рисунков, то есть осуществившаяся идея.
Исписанный лист бумаги сильнее силы земного тяготения, если он исписан формулами создания космического аппарата. Лист бумаги сильнее смерти, если на нем начертано воскресное Евангельское зачало.
Но не все, что сделал человек, торжествует победу над природой. Стоит Земле кашлянуть от простуды или задрожать от страсти, как возникшее землетрясение сносит с земной поверхности рукотворные игрушечные города. Мосты смеются над реками, но лишь до той поры, когда реки не выйдут из берегов и не посмеются в свою очередь над разрушенным делом рук человеческих. Пусть люди научились ускоряться и делать гигантские прыжки, преодолевая пространство. Время не поддается приручению. Ржавчиной и плесенью, гниением и песчаными заносами, всем арсеналом средств медленного уничтожения, время разрушает дела человеческие. Прочность этих дел относительна. Ножницы ломаются о камень.