Константинополь (7 декабря 2011г.)
Люди уезжают и возвращаются. Самолеты в аэропортах, как мухи в летний день над разрезанной дыней, взлетают, снижаются, выруливают на взлет, набирают высоту. Чемоданы и сумки набиты подарками и сувенирами. Карточки цифровых фотоаппаратов хранят вырванные из жизни кадры воспоминаний. Человечество кочует в поисках работы, безопасности, свежих впечатлений. Человек ищет себя и ныряет в воздух чужих стран за новыми ощущениями.
Если человека никакая беда не гонит из дома, то в путешествии он, с одной стороны, бежит от себя, а с другой — ищет себя. В любом случае, как говорил Честертон, путешествие отточит ваш ум — если, конечно, ум у вас есть.
Неуместен вопрос «где был?» В этом вопросе скрыта зависть спрашивающих и гордость отвечающих. В этом вопросе есть обоюдная жадность до впечатлений и новостей, географическое гурманство. С этим вопросом связана пошлость фотографических альбомов и магнитики на холодильнике. Думаю, что гораздо важнее вопрос «что понял?»
Воздушные ворота Стамбула соседствуют с морскими. На подлете к городу корабли на море попадаются все чаще и чаще — тральщики, танкеры, шхуны — чтобы затем превратиться в сплошной ковер, и люди, приникшие к иллюминаторам и глядящие сверху вниз, уже вкушают свое первое бесплатное зрелище.
Очереди к таможенным окошкам огромны. Всюду видны группы паломников из ближних мусульманских стран. Непонятно, куда или откуда они едут: в хадж — или же возвращаются из хаджа? Много славянских лиц, много бедно одетых, некоторые женщины закутаны до глаз.
Долгие столетия турецкий султан являлся главой мусульманской уммы, зримым центром исламского мира. В эти столетия люди, отправлявшиеся в хадж, вначале прибывали в Стамбул и уже оттуда, от Голубой мечети, шли и ехали дальше, в Аравию.
Кстати, и то, что турки силой взяли у арабов первенство в мире ислама, и то, что мусульмане захватили Константинополь, является признаками приближения Судного дня. Так что мы прибыли в ту точку мира, где сбываются пророчества, в тот смысловой узел, в который завязано многое.
Куда едут эти азербайджанцы, узбеки, казахи? Их много, и они ведут себя свободно, как дома. Не таковы европейцы. Европейцы — в чужой тарелке, они сдержанны и немного напряжены.
Остро чувствуешь, что у белого человека нет больше общей для всех этической нормы и религиозной практики. «Права человека», «свобода, равенство и братство» кажутся чем-то жидким и бессильным на фоне чужой и мощной традиции. У этих — вера и мировоззрение, а у европейцев — пресная болтовня. Дома, под защитой армии и полиции, она худо-бедно работает, а здесь европеец похож на голого человека, стоящего в толпе одетых.
Такси, отель, первые глотки чужого воздуха. Все это везде почти одинаково. Переодеваемся и идем на поиски Софии. Она недалеко, километрах в двух-трех. Если позади — море, а впереди — центр, то улицы задраны вверх, как киевская Шелковичная. Вечный вопрос: как они здесь ездят?
Пять минут подъема — и ты дышишь так шумно, словно бежал кросс. Справа и слева магазины, а над ними мастерские. Как и положено, мастера занимают целые улицы: улица кожевников, улица ткачей, улица сапожников.
Нельзя размениваться на мелочи. Апостолам, идущим проповедовать, сказано: «Никогоже на пути целуйте», то есть ни на что не отвлекайтесь. Делайте главное. Наше главное — Дом Премудрости Божией.
Там собирались Соборы и проповедовали Патриархи.
Там купол подпирают мраморные столбы, принесенные, как поет молва и как подхватывает ее мелодию Мандельштам, из храма Артемиды Эфесской и из Баальбека.
И всем векам — пример Юстиниана,
Когда похитить для чужих богов
Позволила Эфесская Диана
Сто семь зеленых мраморных столбов.
Там русские купцы забыли, где они, на небе или на земле, когда ради них была отслужена Литургия, и, вернувшись, они сказали князю, что лучше греков никто не молится Богу.
Там — «наше все», там наша Мать, родившая в Киеве и Новгороде иных Софий, по образу и подобию первой.
Вот Она!
Дух перехватывает и уже не отпускает. Здесь в моей голове, как из кубиков, складывается фраза, которая будет звучать во мне во все дни пребывания в Городе и много позже: «Город вселенской катастрофы». Мы находимся в Городе вселенской катастрофы.