После неудавшегося первого брака уже вся родня считала своим долгом женить красавца Михаила, так что предложения следовали одно за другим. Чтобы раз и навсегда решить для себя этот вопрос, Михаил поехал к одной прозорливой старице за советом. Когда он еще только в коридоре снимал обувь и думал, как же задать такой деликатный вопрос матушке, то услышал, как та из своей комнаты стала громко говорить:
– Сам, сам. Не благословляю.
Услышав эти слова, молодой человек возрадовался сердцем. Приехав домой, он попросил родственников прекратить поиски невесты.
Начало духовной жизни
Вместо невесты Михаил искал Царство Божие, правду Его и опыт непрестанной молитвы. Он побывал во всех открытых на то время лаврах и монастырях страны. Но своих духовников Михаил нашел среди Глинских старцев. Поначалу он окормлялся у отца Иоанна (Маслова), под руководством которого и начал заниматься Иисусовой молитвой. А уже после закрытия монастыря пребывал под духовным руководством бывших насельников Глинской пустыни митрополита Зиновия (Мажуги) и схиархимандрита Виталия (Сидоренко), перебравшихся в то время в Грузию.
В стране все сильнее зверствовал хрущевский террор в отношении Церкви. На работе знали, что Михаил человек набожный, и поэтому не давали ему прохода. В ход шли уговоры, угрозы, шантаж. В конце концов ему поставили ультиматум: или церковь, или работа. Михаил выбрал церковь и уволился. Это случилось в 1968 году.
Принятие сана и духовничество
Рассчитавшись с работы, Михаил пошел служить сначала алтарником, а потом и регентом в храм Георгия Победоносца в селе Кулешовка Азовского района. В апреле 1976 года он был рукоположен в сан диакона, а 28 августа в день Успения Божией Матери – во иерея.
После рукоположения отец Михаил получил назначение настоятелем в г. Шахтинск. Место, где ему предстояло служить, было заброшенной полуразрушенной хатой. Все в аварийном состоянии, дерево прогнило, крыши почти не было. Духовное состояние жителей городка было приблизительно таким же. О Боге все забыли, все спали смертным духовным сном. Но своими слезами и молитвами отец Михаил смог воскресить из руин и души, и сам храм.
Строить в то время не разрешали, поэтому в тайне от властей он обкладывал ветхий домик изнутри кирпичом, а когда стройка была закончена, то внешний слой разрушили, и уполномоченный по делам религий оказался перед фактом – храм отреставрирован.
Потихоньку к храму потянулись люди. Видя перед собой истинного пастыря, да еще и такого, который имел дар слезной молитвы (отец Михаил не мог ни одну службу провести без слез), люди стали все больше тянуться к Богу. Это вызвало серьезное беспокойство партийных работников региона. Началась травля, угрозы, приезжала одна комиссия за другой. Все эти переживания и волнения в конце концов довели отца Михаила до больничной койки. От сердечных болей он будет потом страдать всю свою жизнь и умрет в конце концов от сердечного приступа.
Принятие монашества. Настоятель Вознесенского собора
Духовная связь отца Михаила с Глинскими старцами была постоянной. Однажды во время его очередного визита к старцам владыка Зиновий постриг отца Михаила в монашество с именем Модест. Позже митрополит Ростовский Владимир возвел иеромонаха Модеста в игумены, а через некоторое время – в архимандриты.
В 1986 году отца Модеста перевели на новое место подвигов – в Вознесенский собор Новочеркасска. Это был храм, который более сорока лет простоял бездействующим. В него было страшно заходить. Везде мусор, грязь, стены черные, колонны перепиленные. За три года своего настоятельства отец Модест смог все это буквально воскресить из руин. Пожилые казачки плакали от радости. Они дожили до того времени, когда снова услышали звон колоколов любимого храма.
Отец Модест ввел в соборе ежедневные богослужения. Несмотря на то, что он был настоятелем, служил он наравне со молодыми священниками и даже более того, смирял себя перед ними, беря на себя их обязанности. Вставал раньше всех, совершал проскомидию, хотя это была обязанность сослужащего молодого священника. Вообще служба для отца Модеста была состоянием души. Во время богослужения он весь преображался и как будто светился изнутри. Душа старца жила в горних обителях, видела сердцем Бога и погружалась в сладкий нектар богослужебного пения и чтения.