Испытание – не значит наказание, часто это единственно действенное лекарство.
Бог нас не защищает, а спасает
Есть еще один важный момент, на который мы, как правило, редко обращаем внимание. В Ветхом Завете Бог – это щит и защита от всякого рода неприятностей. Если ты праведен и чист, то у тебя есть небесные гарантии благоденствия. На этом построены все ветхозаветные обетования. Поэтому так старались друзья Иова доказать, что его страдания есть не что иное, как следствие грехов, так как небесная канцелярия ведет строгий учет, и там не может быть ошибок.
В Новом Завете ситуация изменилась. Бог перестал защищать земной покой праведников. Он начал нас спасать от вечной гибели. Более того, Господь гарантировал скорби всем без исключения, кто захочет идти спасительным путем. «Меня гнали и вас будут гнать» (Ин. 15:20), «Будете ненавидимы всеми за Имя Мое» (Мф. 10:22), «Многими скорбями надлежит вам войти в Царство Небесное» (Деян. 14:22), «Претерпевший же до конца, спасется» (Мф. 24:13).
Кроме того, нужно понимать – мы живем на стыке времен. Было время, когда люди отличались набожностью и жили со страхом Божьим. После этого пришло время безразличия к Богу и Его заповедям. Но и оно приходит к концу. Мы постепенно входим в то время, когда люди исполнятся ненавистью к Богу и к тем, кто еще остался верным Ему.
К Иову вернулись его погибшие дети
Многострадальный Иов в конце концов был оправдан, Бог ему воздал вдвое больше богатств, чем те, которые он потерял. Праведник получил столько же детей, сколько у него было до постигших его испытаний. Дети – это не скот и не имущество. Невозможно получить одних вместо других, потому что человеческое сердце будет все равно болеть о тех, кого потерял. Но у Бога нет мертвых, у него все живы, и вечность вернула Иову потерянных детей.
А это значит, что дедушка Иван обязательно встретится со своим внуком. Родители, похоронившие своих погибших от бомбежек детей во дворах домов, когда-то снова смогут их обнять. А бабушка Надя получит обратно свой дом. Только он уже будет другим, намного лучше, чем тот, который разрушили бомбы на земле. И тогда все все поймут: осмыслят, зачем нужны были эти войны, эпидемии, скорби и страдания. Поймут и заплачут от радости и благодарности Богу за все, что было, есть и будет.
Битва Живой и Мертвой воды
В Неделю о самарянке Христос снова призывает нас отыскать в сердце Живую воду благодати. Это непросто, поскольку в голове у нас бурными потоками течет вода Мертвая.
Мертвая вода имеет свинцово-бурый цвет от крови и страданий людей. Ее мощный напор вперемешку с фрагментами человеческих тел и душ волочит за собой валуны разбитых домов и судеб. Грохот этой реки разносится гулким эхом в самые отдаленные уголки вселенной нашего мозга. Как не утонуть в этом горе, как сохранить себя, как не предаться отчаянию, унынию и тоске?
Может, предназначение реки с Мертвой водой – разбить наши иллюзии о надежности быта, прочности судеб и жизней? До того, как настало ее полноводье, наш ум обманывал нас своими фантазиями, знаниями, планами, надеждами. Теперь все это разрушается непредсказуемостью потока темной лавины. Никто не знает, где и как пройдёт ее русло через день, месяц, год, несколько секунд или минут. Если смотреть, оцепенев от страха, на этот страшный поток, то он обязательно затянет тебя в свой водоворот и утопит в мрачной бездне адского страха.
Скорбеть и печалиться о ненавидящих нас – начало истинной Христовой любви, а сострадать крайнему заблуждению ненавидящих Бога – вершина этой любви.
Отчаяние – спутник безверия, могильный ров для души, привязанной к миру, хотя она и видит, как этот мир разрушается у нее на глазах и тянет за собой. Только в испытанных нами скорбях Христос становится для человека Самым близким. Только в перенесенных болезнях Христос делается для нас Самым родным. Скорбеть и печалиться о ненавидящих нас – начало истинной Христовой любви, а сострадать крайнему заблуждению ненавидящих Бога – вершина этой любви. За что уцепится наша мысль, то нас и погубит, а то, что изберет благодатное сердце, возродит нас от греха в любви Христовой. Если отдашь все свои тревоги Богу, то и сердце останется без тревог.