Для них инославные люди — это люди. С ними можно дружить, трудиться, праздновать праздники, их можно любить, кормить у себя дома и есть дома у них — и все это не смешивая веры.
У нас совершенно нет такого понятия. У нас есть иллюзия, что нас слишком много.
Это достойно повторения. Мне очень нравится духовенство, находящееся в инославной, инокультурной среде, поскольку они закалены в сознательной вере, следят за собой и в отношениях с инославными не делают из мух слонов.
Очень мне нравятся православные священники, которые работают со своей паствой постоянно, не оглядываясь назад. У Крылова целая басня есть: что гуси Рим спасли, совершенно не повод к тому, чтобы отдельного гуся не зажарить. То были другие гуси, а мы, может быть, те гуси, которые только на жаркое и годятся.
Историей хвалиться можно только дозированно, историческую славу нужно оправдывать, доказывать и поддерживать каждый день. Если она не поддерживается и не доказывается, она теряется и превращается в фактор осуждения.
Поэтому давайте обрадуемся тому факту, что народ наш — одичавший, долларом пришибленный, от личных грехов осатаневший, дезориентированный и нами не наученный.
Нами. Толком. Не наученный.
Это наша разбежавшаяся паства, за которой мы никуда не идем, ждем, пока она сама придет. Вот эта паства и не будет ничего знать по факту, потому что родиться в христианской стране — вовсе не значит быть христианином. Родиться в булочной — не значит быть бубликом. Людей нужно учить с нуля или даже с минуса, поднимаясь с цокольного этажа — сначала до уровня нуля, а потом уже дальше идти вверх.
События, связанные с кощунствами, выходками, нападениями, ставят перед нами многие задачи и уроки.
Соблазняются люди мерседесами — ну прекратите на них ездить, не покупайте их, распродайте, как на врагов посмотрите, пересядьте на что-нибудь другое. Сложно, что ли? До каких пор будете давать повод ищущим повода?
Соблазняются люди большими животами — пойдите в гимнастический зал, сгоните с себя лишний жир — сколько можно давать повод ищущим повода?
Ну что, нельзя сделать какие-то элементарные вещи?
Никто же не говорит: «Залезь на лестницу добродетелей в считанные дни». Нет. Значит, нужно уменьшать количество добровольно подаваемых соблазнов. Уменьшать по возможности. И пользоваться этим благословенным временем для спасения, потому что мы многое начинаем с нуля.
Тема очень большая, ее можно продолжать и развивать, поэтому утомлять вас не буду, продолжим в другой раз.
А на данный момент — скажем: Благословлю Господа на всякое время, выну хвала его во устех моих. Благословлю его в день, когда все хорошо, благословлю его, когда все не очень хорошо, благословлю его, когда как сейчас. А сейчас все непонятно как: ни туда, ни сюда. Как дважды сваренная капуста, как говорили римляне — не знаешь, с чем есть.
Значит, нужно больше ума, больше огня, больше веры, больше силы, больше соли, и ничто прошлое нас не оправдывает — сегодняшний день требует сегодняшних трудов.
Желаю всем мужества и сил.
Воздвижение Креста Господня: Голгофское таинство (26 сентября 2012г.)
Что такое три столетия? С чем их сравнить? Это время, протекшее от Петра Первого до наших дней. Вот прям от Полтавской битвы до очередных выборов в Государственную Думу или в верховную Раду. Велик ли этот исторический период? Очень велик. Он огромен не только по годам, часам и минутам, но, главное, по внутренней насыщенности событиями! И эту протяженность такого длительного периода, его событийную загруженность нужно себе представить, потому что именно такой период отделяет утрату Креста Христова от его обретения, а значит, и Воздвижения.
Возьмите иные триста лет с небольшим хвостиком или без оного. Всюду это будет одна эпоха или несколько. От открытия Америки до Французской революции примерно столько лет. От Лютеровой реформации до Наполеона примерно столько же. Может быть в Китае за это время не успевают смениться династии и не нарушается метрика привычного стиха. Но в христианском мире за триста с небольшим лет проходит невообразимое для обычного сознания количество событий. Таков период времени от Воскресения Христова до обретения Его Креста.
Это три столетия, в которые Иерусалим был разрушен до состояния отсутствия камня, лежащего на камне, как и пророчествовалось. Потом город был отстроен, но с другим именем и без восстановления Соломонова Храма, а также без памяти о Христовых страданиях и воскресении. Все самое важное, связанное с городом Давида и Христа — сына Давидова, покрылось двойным слоем: забвения и нарочитого пренебрежения. И именно в эти столетия Церковь переживала период интенсивного роста. Она, словно дерево, пускала корни в направлении всех сторон света. Она росла тайно, скрыто от посторонних глаз, катакомбно, но она проникала всюду: и в царские палаты, и в лачуги простолюдинов. Она росла без всякой государственной поддержки, напротив — в условиях жесткого государственного неприятия, периодически проявляющегося в гонениях. «Но слово Божие не вяжется», и со временем втайне молящаяся Церковь, стала такой, которую нельзя не заметить.