— Скажите, а насколько можно говорить об ответственности женщины за желания, если Господь Еве после грехопадения в качестве проклятия сказал слова «к мужу твоему влечение твое». По этим словам выходит, что у женщины тяга к мужчине больше, чем у мужчины к ней.
— Женщине мужчина больше нужен, чем женщина мужчине, это факт. Мужчина нужен женщине сущностно, она влечется к нему не для удовольствия, а для жизни. Иначе она просто жить не может.
А мужчина влечется к женщине для удовольствия. Сущностно он без нее, хоть и со скрипом, но может.
Поэтому на женщине, соответственно, греха меньше — в силу своего неизбежного влечения к мужчине. Как птица хочет в небо, так и женщина хочет замуж или под крыло. Ее и обвинять в этом смысле не за что.
Почему женщина на Востоке носит паранджу? Потому что мужчина смотрит на женщину как на объект вожделения. А у женщины при взгляде на мужчину похоти нет, есть поиск хозяина, есть поиск силы и мудрости. Поэтому ей разрешается смотреть на мужчин, а мужчинам на нее смотреть нельзя. То есть, его взгляд нечист, а ее — чист.
Хотя в нашем мире все двоится, троится и требует уточнения. В средние века женщину классически считали источником всех бед. «Дьявол сам не смог, значит, бабу подослал» — так говорили. И великие мужи падали через женщин, потому что женщина умеет подобраться туда, куда не может подобраться никто. Это правда. Но это не значит, что все женское естество виновато.
Что до ответственности. Мне кажется, что ответственность за весь мир лежит на мужчинах. Я бы не упрекал женщин вообще ни в чем в контексте данного разговора. Я бы сказал, что вся тяжесть за бытие, за мир, лежит на плечах мужчин. И если они самоустраняются от ответственности за мир, тогда все идет прахом. И женщины были бы у нас прекрасней и удивительней во всех отношениях — начиная от красоты и заканчивая сообразительностью, если бы мужчины были настоящими мужчинами — ответственными, хозяевами слова, мудрыми, сильными, терпеливыми, за кого не стыдно спрятаться.
Кризис начинается с главного, а главный в мире — мужчина. Лучшее если портится, тогда нечего обвинять тех, кто на вторых ролях. А женщина в мире на второй роли.
— И в третий раз за этот разговор задам вопрос: что делать? Понятно, что нужно правильно воспитывать будущих мужчин — маленьких мальчиков.
Страшно сказать, но во многих случаях ничего уже не сделаешь. В макромасштабе изменения часто невозможны. Слишком давно все испортилось и слишком давно запуталось. Состояние такое, что делать что-то нужно, а сделать ничего нельзя. Это состояние перед грозой.
Если почитать историю, литературу, то перед самыми жуткими изменениями мира — перед мировыми войнами, катастрофами — лучшие люди мира ощущали эту двуединую мысль. Когда надо что-то делать — это первое. И второе — а сделать уже ничего нельзя. И умножение усилий лишь увеличивает хаос.
— Отец Андрей, лично мне близки Ваши мысли, и в целом то, что Вы говорите. Но очень многие видят в Вас пессимиста, говорят, что Вы слишком нагнетаете. И на эти Ваши слова можно возразить: «Ну не все так плохо. А отец Андрей грозится какими-то несчастьями».
— Да я не грожусь. Но я не могу не говорить о том, что вижу. Если человек розовощек, а анализ показывает, что у него туберкулезная палочка, то его розовощекость не вводит доктора в состояние благодушия по части его будущего здоровья.
Так и священнику должны быть видны палочки Коха, которые размножаются в нашем народе. Мы слишком больны, чтобы надеяться на какие-то утешительные перемены.
Мой пессимизм уравновешивается, к счастью, тем, что я священник. Глубокое мое многолетнее убеждение заключается в том, что из главного у нас есть Литургия. И поставление Литургии на должную высоту, превращение ее в мерило церковной жизни и мировоззренческое мерило — это цель. Она — как палочка-выручалочка, прикосновение которой к любой стороне жизни может менять мир чудотворно. Это то, где Бог вмешивается в жизнь.
Моисей, когда видел пыль от фараоновых колесниц на горизонте, понимал, что это конец. На самом деле, конец. В его планах не было разделения Красного моря. Это не была ни его инициатива, ни его инженерная мысль.
Так и мы — видим какой-то процесс. С точки зрения математического анализа, нас очень быстро ждет катастрофа. Мы находимся в нехорошей точке на духовной карте. И было бы ложью сказать, что все не так.
Но есть Бог. И кто-то говорил из историков, что полная прогнозируемость процесса прямо пропорциональна его бездуховности. Чем более прогнозируем процесс, тем более он бездуховен.