В то время мне довелось редактировать перевод книги отца Серафима (Роуза) о блаженном Августине — в русском варианте она называется «Вкус истинного Православия». (Наверное, это был один из моих первых редакторских опытов.) Меня несказанно обрадовала вдохновенная защита отцом Серафимом блаженного Августина, который был из моих любимых авторов, от нападок «ревностных не по разуму» православных. Я до сих пор считаю эту небольшую брошюру очень важной для правильного восприятия святоотеческих трудов в целом и латинских в частности.
И, конечно, огромное впечатление производил его «православный журнал для панков» «Death to the World». Идея была в том, что христианство, и монашество в особенности, отвечает стремлению «сердитых молодых людей» к нон-конформизму, бунту против фальши и лицемерия. Именно этим опытом мы вдохновлялись, когда обсуждали с Володей Легойдой создание молодежного православного издания. Из этих разговоров потом родились «Фома» и «Татьянин день».
Одним словом, отец Серафим (Роуз) значит для меня очень много, я всегда поминаю его на службе и прошу его молитв.
Проповедовать — всем? (5 сентября 2012г.)
Людей становится все больше и больше. Количественное увеличение человечества происходит по законам геометрической прогрессии. Этот факт неумолимо влияет на все происходящее в мире людей. К тому же люди быстро обмениваются информацией и все свободнее мигрируют, приобретая общие черты «граждан мира».
Так на наших глазах и при нашем участии приближаются времена перехода человечества от состояния единства теоретического и умопостигаемого в состояние единства фактического, осязаемого, скрепленного рамками всемирной государственности. Этот последний процесс привычно именуется глобализацией. Хочется сказать несколько слов о связи христианской миссии с сими двумя процессами: увеличением численности населения и глобализацией.
Совершенно очевидно, что нам нужно больше проповедовать. Людей стало больше, больше нужно и слов о «Свете, просвещающем всякого человека, грядущего в мир». Это прозрачный, и одновременно ужасный вывод, поскольку при нашем привычном отношении к проповеди и учению, как к чему-то остаточному и далеко не главному, мы и сегодня, и третьего дня на вызовы времени отвечали не вполне. А тут — речь об умножении усилий. Добавляет горечи и то, что население планеты увеличивается не за счет нас. Мы как раз избавляем планету от перегруза, смиренно испаряясь. Казалось бы — кому проповедовать, если с демографией все не очень хорошо?
Проповедовать нужно всем, то есть людям вообще, а не только «своим» людям, имея в виду этническую или государственную идентичность. Проповедь «своим» — дело Церкви национальной. Проповедь всем — дело Церкви Вселенской. В мире, который глобализуется, Церковь тоже вынуждена действовать глобально, на всех. Глобализация размывает границы, и Церковь должна действовать смелее и свободнее, не боясь этого размывания.
Сегодняшний день едва-едва, а завтрашний — с усилением, потребуют от нас глубокого пересмотра привычного взгляда на мир, и себя в нем. Проповедовать придется не только русским или русскоязычным, но всем!
Если Православие — ценность Вселенская, а мы — ее хранители, то передавать сокровище нужно будет во все руки, которые будут протянуты с чистыми намерениями. Этот труд потребует специфических усилий, филологических — совсем не в первую очередь.
В первую очередь нам предстоит осознать ответственность за обладание спасительной верой — раз; и наличие в мире миллиардов любимых Богом людей, к спасительной вере не приобщенных — два. Свет, Который во тьме светится, Христос, действительно просвещает всякого человека, грядущего в мир (См. Ин. 1:9), о вовсе не тех только, кому посчастливилось родиться в христианской стране и креститься в младенчестве. Одни китайцы и индусы, стремящиеся занять собою больше половины человечества, чего стоят. Уж не думаем ли мы, что Богу дела до них нет, или, что миссией должны одни католики заниматься? А Православие кто людям принесет? А радостный успех Николая Японского кто повторит в других, но подобных и близких Японии странах?
Никуда, кстати, ехать сразу не надо. Существуют пограничные области с оживленным взаимным общением. Чем не зона миссии? Существуют большие города и культурные центры, где обучаются иностранные студенты и происходит активный культурный диалог. Чем не миссионерские оазисы?