Атос есть благородный человек, разбитый в пух жизненными неудачами, отравленный скепсисом и ищущий забвения в бранных приключениях и военном братстве. Это очень скорбный персонаж, подобный кадровому офицеру-орденоносцу, нанявшемуся в киллеры после житейской драмы.
Арамис — верующий пассионарий, в чьей душе процент авантюризма выше, чем умиление над псалмами. Он не отказывается от Бога, но и не служит Ему (как, впрочем, и большинство верующих людей). Личная обида (читайте роман) превратила Арамиса из преподавателя Библии в убийцу, и все, что держит его на свете, это мечта об уходе в монастырь.
Д’Артаньян — просто лишенный рефлексий честолюбец, очень молодой (это понятие изменилось в сроках со времен Дюма), очень недалекий и довольно смелый.
Итак, один человек не знает, зачем он живет. Человек лишь только живет (дерется, пьет, любит) только потому, что он живет, пьет, дерется и любит. Круг замкнут. Это Портос. Милейший персонаж в романе, с которым в жизни не хотелось бы находиться рядом.
Его противоположность — Д’Артаньян. Тот знает, чего хочет. Его изначально манят погоны, перья, аксельбанты, слава и деньги. Лишенный романтического флера, он скорее похож на дурачка, и магия писательства проявляется в том, что мы этого не замечаем.
Один знает, зачем живет, хотя цели его примитивные; другой не обременен метафизикой и просто живет, вступая в стычки, рискуя жизнью, убивая.
На противоположном полюсе четверки — двое аристократов. Один — аристократ духа (Арамис), другой — природный дворянин (Атос). Не думаю, что Дюма-отец сознательно пытался охватить все типажи людских психологических портретов в узком круге друзей-фехтовальщиков. Скорее всего, творчество оказалось более прозорливо, чем изначальный замысел автора. Творчество действительно изобразило коллективный портрет, в котором каждый найдет себя, в том случае, если он ничего не понял в Евангелии.
Благородных по происхождению среди нас мало до крайности. Никто не вертится на горошине, так что в Атосы лучше не записываться. Людей, балансирующих на грани злодейства и монашества, тоже очень не много. Они, правда, есть, и лично я их видел. Это средневековый типаж, очень экзотично и пугающе выглядящий среди буржуазного вырождения. Так что в эту категорию большие массы тоже не попадают.
А вот в Портосе и Д’Артаньяне человеку найти себя гораздо легче. Один живет просто потому, что живет. Другой лезет по карьерной лестнице, и смелость остается смелостью, а наглость — наглостью.
Нахождение себя в бессмертной четверке персонажей будет одновременно добровольно поставленным диагнозом. В способности угадать общее в частном и выразить это угаданное «общее» художественными средствами и заключается одна из тайн творчества. По крайней мере, странно бывает слышать вопросы о том, нужно ли «книги читать», после того как на твоих глазах совершается совпадение книжного персонажа со знакомым по летнему отпуску человеком. И пусть Дюма не так серьезен, как Хайдеггер или Мамардашвили, но и он отодвигает пеструю занавеску частного и открывает взору картину общего, в которой каждый может многое узнать и во многом разобраться.
Хотел уже во второй раз закруглить слово, но слово рвется на свободу. Слово вообще свободно.
Четыре друга различно относятся к времени. Атос живет прошлым. Прошлое для него — это и кошмар, и привычная среда обитания сердца. Арамис живем иллюзорным будущим, в котором он облачен в сутану, а темя ему холодит пробритая тонзура. Что-то подсказывает нам, что это вряд ли случится, но именно мечта о священстве позволяет Арамису дырявить живых людей и ворковать с красотками. Мечта о будущем — индульгенция нынешних грехов. И так бывает не только у мушкетеров короля.
Д’Артаньян тоже живет будущим, ради которого до крайности будоражит настоящее. В будущем он уже генерал, и значит, сегодня нужно делать то, что будет после соответствовать юности генерала. Ну, и Портос «просто живет». Он что-то думает о будущем и что-то помнит о прошлом, но живет в настоящем, как истинный мастер дзена, как рыба в воде, как пломба в зубе.
А женщины?
Атоса испепелили прожитые драмы, и на глубокое чувство он уже вряд ли способен. Его отношения с дамами скорее объясняются требованиями здоровья, что так понятно обывателю XXI века. Д’Артаньян пылок. Он — порох. Такой, влюбившись и добившись взаимности, успокоится ненадолго. Горе женщинам, которых любит Д’Артаньян, потому что его труба зовет все выше и дальше, а женщине, если она не Миледи, со стандартными мечтами об очаге, никогда не поспеть за будущим генералом. Арамис метафизичен и увертлив не только в поединках, но и в образе мыслей. Он грешит и знает, что грешит. Но он также знает, что для греха есть покаяние, которое он непременно принесет и смоет все пятна грязи с души будущими подвигами священства и целибата. Горе поэтому и тем барышням, которые с ним перешептываются. Они будут съедены, как яйца в разоренном гнезде, и то, что останется от них, будет выплюнуто, и сами имена их будут вычеркнуты со временем Арамисом из памяти, как следы «ужасного и грешного прошлого».