Япония вовсе не страна «ботаников», только нюхающих сакуру и ловящих бабочек. Там сильны воинские традиции, ценится стойкость и бесстрашие. Более того, именно служилое военное сословие было самым образованным, и самураи вне воинских упражнений обязаны были упражняться в стихосложении и каллиграфии. Упражняться настолько усердно, что и перед вспарыванием живота (сеппуку) самурай должен был прочесть стихи собственного сочинения.
Этим вооруженным философам, ежедневно готовившимся умереть, более чем другим людям, были близки мысли о красоте и тленности, о верности и вечности. Истина влекла их, и они приходили ко Христу первыми. Приходили служить, а не получать земные блага от новой веры.
Христиане должны помнить, как Павел в Афинах взял повод для проповеди от пустого жертвенника «Неведомому Богу». Апостол, что называется, «зацепился» за этот жертвенник, чтобы говорить о Том Боге, Которого не знают еще афиняне. Это — факт, но это и принцип миссионерской деятельности. Вникай. Думай, учись, ищи, за что зацепиться. Так же нужно было поступать и Николаю.
Например, в одном из классических самурайских трактатов Мусаси Миямото говорится, что воин должен брать пример с плотника. Инструмент плотника должен быть отточен и чист, его нужно держать всегда при себе, нужно идти на работу по первой просьбе и проч. А ведь Господь наш в дни послушания Иосифу был плотником(!).
И Николай, изучив письменность своей новой родины, мог сказать слушателям: «У вас написано много хорошего о плотниках, и о том, что у них можно учиться. Об учении Одного неизвестного вам Плотника я вам и расскажу». На этом месте я уже не хочу плакать и говорю «Аллилуйя!» Вот для чего нужен культурный труд и кропотливые умственные усилия. Об этом и Святейший Кирилл говорил в свой последний визит в Японию.
Дикарь говорит: «Чудо давай! Исцеление давай! А больше ничего не давай. Мне остальное без надобности». Фарисей тоже говорит: «Покажи мне знамение». А Сократ говорит: «Заговори со мной, чтоб я тебя увидел». То есть: «Скажи мне, чем живет твое сердце. Может быть, я услышу в твоих словах то, чего ждет мое сердце». Кому как, а мне последний вариант роднее и ближе. Поэтому и Николай мне мил со всей своей мужественной неспешностью и терпеливым постоянством.
Моему уставшему сердцу (есть такое идиоматическое выражение у японцев) хочется, чтобы в нашем народе, не прерываясь, происходил невидимый глазу культурный труд. Ну, например, чтобы люди почувствовали красоту простоты и удовольствие от добровольного минимализма. Чтобы Япония ассоциировалась у них не хентаем или «Хондой», а с глубоким и древним культурным многообразием. Чтобы рисовали, думали, слагали стихи и обсуждали прочитанное не одни лишь высоколобые представители меньшинства, а обычные люди от садовника и водителя автобуса до министра обороны и владельца сети супермаркетов. Думаете, слабо? Я тоже думаю.
Значит, тогда нам нужны, по крайней мере, такие пастыри и архипастыри, как Николай (Касаткин). Чтобы они были друзьями книги, мастерами слова и гениями умного молчания; чтобы профессора кафедры философии считали за честь с ними побеседовать; чтобы все стороны народной жизни были ими с любовью изучены; чтобы.; чтобы. Думаете, слабо? Я тоже думаю.
Так что же тогда? А вот тогда нужна самурайская храбрость и ежедневная готовность умереть. И нужно так жить сегодня, чтобы перед смертью суметь прочесть стихи собственного сочинения. И еще нужно чувствовать красоту краски, линии и звука, а мысль оттачивать так же, как хороший плотник оттачивает инструмент. И трудиться нужно, не ожидая скорых плодов, но чувствуя их неизбежность.
В общем, нужно любить Господа среди массового отупения и жить постепенно и настойчиво, восходя снизу вверх, как жил святой Никорай (в японском нет звука «л»). Жить так, как говорится в одном классическом стихотворении:
О, улитка! Взбираясь к вершине Фудзи,
Можешь не торопиться.
Читайте хорошие книги (15 февраля 2013г.)
Оцените мысль: «Нехватка придает достоинство вещам. Будь земля на каждом шагу усеяна жемчугом — его начнут топтать, как гальку. Покрой бальзамовое дерево все горные склоны — бальзам станет плебейской жидкостью. У всех вещей с увеличением числа и массы настолько же падает цена. И наоборот, от нехватки самые низменные вещи бывали драгоценными: так среди жаждущих песков Ливии чуточка влаги в руках римского полководца вызывала всеобщую зависть»
Это слова Франческо Петрарки, и они пришли к нам из далекого 14-го столетия. Оглядываясь на историю, Петрарка приводит многочисленные примеры того, как осажденные жители городов ели крыс и прочих малосъедобных в обычное время животных, давая, таким образом, необычайно высокую цену мерзким в мирное время тварям. Скользнув мыслью по жемчугам, воде и хлебу, Петрарка далее говорит, что те же закономерности наблюдаются и в социальной жизни. И там «на безрыбье рак — рыба». И там «одноглазый царствует над слепыми». То бишь, если нет достойных лидеров в народе, или система так выстроена, что умного затопчут, а доброго задушат, то ничтожество будет управлять массами. И это даже будет относительно похвально, потому что вовсе не править нельзя, а хаос во сто крат хуже скудного, но упорядоченного существования. В общем, у древних все, как у нас.