— А что будет дальше?
— Скорее всего, перед нами станет целый ряд разных важных вопросов, на которые нужно будет отвечать. Церкви придется научиться общаться не только с властью, но и с простым человеком. Нам нужно будет немножко «опроститься» в части внешней пышности и дать понять, что мы не за роскошь, а за простоту. Чтобы потрафить этому простому, демократически среднему человеку, который ждёт от нас этой простоты, в которой он сам живёт. Нам надо заранее избавляться от болевых точек — заранее, а не во время болезни.
Надо, чтоб у Церкви были спикеры, артикулирующие социальную церковную программу, политическую церковную программу. Чтобы мы имели площадки для разговора о том, что хорошо, что плохо, что лучше, что хуже. И как к этому относиться. Всему этому нужно будет учиться.
Мы — те, кто мы есть. И заслужили ту власть, которую имеем. Мы должны понимать, что революции к добру не приводят. Революции приводят к относительному добру через много-много лет, при условии наличия сегодняшних жертв — людей, которые будут принесены в жертву революции. Это законы революции. Революция запустит в космос человека через 50 лет после своей победы. Но до этого она сожрёт много разных людей.
Христианский подход — это приоритет ценности сегодняшнего, передо мной стоящего живого человека над перспективой того, что мы хотим построить завтра. А революционеры хотят, чтобы было наоборот. Чтобы за счёт тебя сегодняшнего, на твоей крови построить будущее счастье. Я тебя убью, а построю счастье для миллионов. Теология Раскольникова. Церковь говорит однозначно: нет, нельзя убить человека и на его крови построить будущее счастье.
Нужно находить возможность доносить эти вещи до людей. Попадая в толпу, умный человек рискует стать сумасшедшим — спящие страсти, нереализованные комплексы, задавленные интуиции — всё начинает бурлить. И когда всё успокоится и человек прозреет, может быть уже поздно.
Люди, нам ведь всем умирать. Правда, кому помирать, кому подыхать, а кому честно преставляться. И многим раньше, чем думается. Нужно вовремя остудить головы революционеров. Священники должны этим заняться. Иногда такое складывается впечатление, что митингующие священники больше верят в ЕС и Декларацию прав человека, чем в Евангелие и Господа нашего Иисуса Христа.
— Если бы сейчас встали преподобные Печерские и увидели всё происходящее, что бы они сказали?
— Они бы встали и ушли отсюда. Их радикальный протест был бы в духе Лотова. Не нужно вам никому Небесное Царство, никто из вас не верит во Христа в действительности. Никто! Живёте вы в других смыслах, других чувствах, другой реальности. Если бы они могли и хотели, они бы встали, да и ушли отсюда. Больно смотреть, как люди разрушают себя своими же руками.
— Какая идея может объединить сейчас народ, сплотить его?
— Никакая! Украина в данной ситуации, при данном историческом грузе, не может воспринять ни одну идею, которая могла бы быть творческой, объединяющей, успокаивающей. Таких идей нет, во-первых. Во-вторых, никто не трудится над рождением этих идей. Всем кажется, что надо воспринимать готовые идеи. Политикум, аналитики трудятся над тем, чтоб имплементировать уже готовые идеи в нашу реальность. Существует ЕС — и мы пытаемся примерить европейские ценности на себя. Успокоиться в этом уже готовом объединении. Мы не рождаем своё, а хотим «примазаться» к чужому. Другие говорят: нет, только с Россией. И никто не подумал: может, свою идею родить?
Вот встретились четыре президента. Кто вам больше нравится? Да, никто. Сядет пятый — какой-нибудь боксёр или кто-то ещё. Кто вам понравится? Никто. А если продолжить этот ряд в будущее? Вам никто не понравится. Так в чём вопрос? Демократия построена так, что бесцветные люди управляют бесцветным обществом. Об этом говорят сами европейские политики. Современная политическая жизнь вымывает наверх бесцветных людей. Яркие раздражают, они заметны на фоне бесцветности и вызывают агрессию. Вот, Путин, например, вызывает агрессию, поскольку он довольно яркий человек.
Именно поэтому идей в ближайшем будущем у нас не предвидится, к сожалению. Мы будем больше территорией, чем страной. Либо двумя, тремя, четырьмя странами внутри одной. Мы рискуем «окропить снежок красненьким». «Лидеры», которые так смело зовут людей на войну, должны понять: они понесут всю полноту ответственности за кровь — не из носа или выбитого зуба, а за реальную кровь и жизнь реального человека.
Народ набирается агрессии. Сегодня на вес золота всякая холодная голова, которая скажет: Не ходите туда! Не лезьте туда! Возвращайтесь домой. Студент — иди учись, рабочий — ступай работать. Продавец — давай продавай. Кроме проблем мы здесь ничего не получим. Народ этого не понимает.