Вас, вероятно, удивляет, что заведующий отделом ЦК (да еще каким отделом!), особа, находящаяся почти на самой вершине гигантской партийной пирамиды, занимался работой рядовой кассирши республиканского стадиона. Это еще раз доказывает, что у вас нет ни малейшего представления о первостепенности партийно-государственных дел.
Нормальные кирпичные фасады действовали успокаивающе. Пасьянс уже начал сходиться. И вдруг почти одновременно ожили два телефона — Первого и вертушка. За какой хвататься раньше? Вертушка — это Москва. Но Первый — непосредственный хозяин. Эффект был почти стереофонический. И Первый и московский босс обрушились по поводу одного и того же события, которое в настоящий момент происходило в столице Украины, в полукилометре от здания ЦК, можно сказать под самым носом заведующего: у здания Верховного Совета демонстрация протеста африканских студентов, занимающихся в киевских вузах. Мембраны вибрировали так зловеще, кабинет так мгновенно заполнился атмосферой международного скандала, жирные шапки на первых страницах зарубежных газет стали настолько очевидными, что пасьянс с подспудной вероятностью понижения в должности представился освежающей рюмкой водки под маринованный боровичок.
Зашевелились смежные кабинеты на четвертом этаже. Уже через полчаса на совещание у заведующего отделом собрались начальник управления милиции, сопровождаемый тремя полковниками в милицейской форме, два заведующих управлениями министерства высшего и среднего специального образования, два инструктора ЦК, а из КГБ, как и обычно, прислали именно того следователя, которого заведующий меньше всего хотел видеть — нагловатого самоуверенного интеллигента. Как и обычно, милиции пришлось занять оборонительные позиции.
Вчера вечером студент подготовительного факультета Киевского университета, гражданин Ганы, пошел проветриться в Мариинский парк. У памятника Ватутину он познакомился с очаровательной блондинкой лет семнадцати, благосклонно отреагировавшей на ухаживание черного студента. (У, блядь, — подумал заведующий, — белых тебе не хватает, сука!). Они поужинали в ресторане гостиницы «Киев». Официанты, знающие всех окрестных проституток, дали показания, что видели девицу впервые. После ужина, часу в одиннадцатом пара уединилась в кустиках на склонах Днепра. Объятия, поцелуи, соловей в листве, молодой месяц над парком — все, как положено. Стало холодать.
Джентльмен — студент накинул на хрупкие плечики девицы свой пиджак. Девица сняла трусики. Студент уложил ее на мягкую благоухающую траву. Но тут девица, смущаясь, шепнула, что сперва должна сходить в кустики.
Студент сгорал от страсти и нетерпения. Пребывание девицы за кустиком затягивалось. Студент нежно окликнул свою подругу. Куст не отозвался. Уже несколько встревоженный, студент отправился на поиски. Но девицы и след простыл. А с ней пиджак. А во внутреннем кармане пиджака паспорт с советской визой, сто пятьдесят советских рублей, двести долларов Соединенных Штатов и сто шестьдесят пять немецких марок.
Студент заплакал от обиды и злости. Бог знает, сколько он рыскал по парку. Наконец, возле гостиницы «Киев» у случайного прохожего он узнал, где находится ближайшее отделение милиции. Было уже далеко за полночь.
Изложение событий, плавное до этого пункта, внезапно приобрело характер синкопы. Полковнику милиции, а затем заведующему сектором иностранных студентов министерства высшего и среднего специального образования удалось довести рассказ до конца благодаря ехидным вопросам представителя КГБ и срывавшимся на фальцет окрикам хозяина кабинета.
Седьмое отделение милиции в лице дежурного старшего лейтенанта, старшины и старшего сержанта почему-то покатилось от хохота, когда в дверях появилась тощая фигура с растерянной черной физиономией, с изящными женскими трусиками в вытянутой руке (таких трусиков обычно в магазинах не бывает).
Хохот еще больше обескуражил студента. Он растерял и до этого скудный запас русских слов. Он хотел объяснить милиционерам, что следует дать собаке понюхать трусики и пустить ее по следу подлой девицы. Но в голове мельтешили совершенно не подходящие к случаю фразы: «Братский привет народам Африки, борющимся против колониализма! Да здравствует пролетарский интернационализм! Свободу Анжеле Дэвис!» и прочее, чему его учили в университете. Хуже того, даже английский начал куда-то испаряться.
Впрочем, это не имело значения, так как штат, дежуривший в седьмом отделении милиции города Киева, понимал только русский и украинский, а разговаривал исключительно на суржике — смеси первого со вторым с добавлением по случаю языка матерного. Сейчас был именно такой случай.
Несчастный студент, беспомощный, обиженный беспричинным смехом милиционеров, приблизил трусики сперва к своему носу, затем — к лицу стоявшего рядом с ним старшины.
Старшина не понял объяснения не то на ко-суахили, не то на другом наречии банту. (В защиту старшины следует заявить, что ни представители министерства высшего и среднего специального образования, ни даже следователь КГБ не знали, на каком языке гражданин Ганы пытался внушить милиции идею о собаке).
Зато старшина, прослуживший верой и правдой двадцать три года в милиции после шести лет безупречной службы в армии, всем нутром почувствовал, что дамские трусики, пусть даже такие изящные, в непосредственной близости к его лицу являются оскорблением власти. Следовательно…
Парня отнесли в камеру в бессознательном состоянии. Когда он пришел в себя и стал бушевать на смеси чего-то с английским, ему добавили, чем седьмое отделение милиции избавило себя от беспокойства до утра.
Утром установили личность пьяного хулигана. В протоколе появилось разбитое в ресторане окно, запах алкоголя, нанесение удара старшине милиции при исполнении им служебных обязанностей, матерная брань и прочее.
Студента освободили на поруки. В настоящий момент он находится в хирургическом отделении 12-ой городской больницы в состоянии средней тяжести. Около сотни черных студентов демонстрируют перед зданием Верховного Совета.
Милиция ведет себя тихо. Ограничилась арестом и избиением нескольких негров, выглядевших зачинщиками, изорвала лозунги, на которых, среди прочего, было требование легализовать проституцию в СССР.
Заведующий административным отделом ЦК ненавидел негров почти так же, как жидов. Тем более, когда они вмешиваются во внутренние дела суверенной страны. И не какой-нибудь там африканской страны, а супердержавы — Страны советов. Но тут пришлось взнуздать свои чувства. Справедливость, конечно, через пару месяцев восстановим. И старшину повысим в должности. А пока — судить прилюдно и вкатать всем — старшему лейтенанту, старшине и старшему сержанту по восемь лет. Студенту принести извинение, букет цветов и передачу из цековского буфета. Курву разыскать. Черномазых демонстрантов успокоить, а главное, растолковать, что в стране победившего социализма нет проституции.
Точка.
Долго еще не мог сосредоточиться заведующий отделом в опустевшем кабинете. Проклятые трусики не выходили из головы. Кого именно он хотел садить в семнадцатом ряду?
Солнце покатилось на запад. Портрет Владимира Ильича над головой постепенно уплывал в тень. В ярких лучах все еще купался портрет Леонида Ильича. Пасьянс не сходился. Послать бы их всех к…
Позвонила секретарша и сообщила, что в приемной ждет командующий округом.
— Говорит, что пришел по вашему вызову.
— По моему вызову? Но я…
Зазвонил телефон Первого:
— Послушай, дорогой, тебе что, уже надоело твое место?
— Виноват, Петр Ефимович, не хотел беспокоить вас по пустякам. Все уже сделано.