В Америке происходит много таких вещей, которые даже вовсе непонятны европейцам. Так, например, здесь в ходу торговля церквями. Постройка церкви в Америке такое же честное или чисто коммерческое предприятие, как и всякое другое, и так же точно может повести к обогащению или к банкротству, после которого пастор церкви берет свой посох и идет искать нового счастья в другом месте. Случается иногда, что община, которой принадлежит церковь, мало-помалу выселяется в другую часть города, и тогда ее церковь, сделавшись для нее слишком отдаленною и потому неудобною, продается. Нередко после такой продажи церковное здание получает и совершенно иное назначение. Например, церковь Chamber Street в Нью-Йорке после продажи ее была обращена в магазин, а подвал ее в водочный склад. Другая, в Таможенной улице, проданная сначала за 27 000 долларов и потом перепроданная за 45 000, теперь служит аукционною залою. Бродвейская Tabernacle Church была продана за 100 000 и превращена в театр, а церковь Мессии в Бродвее теперь конюшня одного миллионера. В Америке существует поверье, что начать коммерческую карьеру торговлею церквами значит заручиться на всю жизнь непобедимым счастьем, и, конечно, есть несколько случаев, где это поверье оправдалось. Церковь в Дейстрите была куплена торговцем масла, который, устроивши в ней склад товаров, имел огромные барыши. Две церкви в Мурраистрите принесли также огромные доходы своим покупщикам. Один бедный кузнечный подмастерье, теперь владетель лучшего цветочного заведения в Нью-Йорке, говорит, что ему улыбнулось счастие с тех пор, как он купил и перепродал старую церковь в Liberty Street. Вот вам практичность наших заатлантических братий; а у нас некий радивый об интересах казны градоправитель распорядился было произвесть торги на продажу с аукциона плетей, которыми, до отмены телесного наказания, секли людей палачи, и клейма, которыми они клеймили. В литературе по этому поводу раздался такой свист и шиканье, что с тех пор так даже и не знаем, что его превосходительство изволили сделать с этими инструментами? Немалая в самом деле задача: куда же, однако, деть эти «казенные вещи»? Если торги на продажу их невозможны, то не благоразумно ли и не выгодно ли будет отправить их к нашим заатлантическим братьям, где все продается и где, быть может, упомянутые «казенные вещи» теперь и пригодятся для убеждения новых русских подданных республики, недовольных, что американские братья отнимают у них их собственность.
«Еще одно последнее сказанье».
В Коннектикуте один очень набожный и смиренномудрый джентльмен женился на девушке, известной во всем околодке своим невыносимо дурным характером. Все удивились его выбору и бесцеремонно спрашивали: что могло заставить его сделать этот, а не другой выбор. На это антик отвечал, что он не имел никогда никаких неприятностей и боится привязаться к этому миру. Поэтому, надеясь, что тяжесть жизни с женщиною дурного характера может его гораздо более усовершенствовать и внушить ему равнодушие к жизни, — он решил этим способом выдвигаться на истинный путь к спасению… Какое прекрасное доказательство, что римское католичество очень грубо ошибается, полагая, что женитьба удаляет человека от совершенства, и как отрадно знать, что все наши бедные соотечественники, поносимые и даже нередко биемые своими женами, для которых они ищут эмансипации, — за все это получат когда-нибудь мзду, которая будет в состоянии утешить и успокоить их за весь путь земного усовершенствования, под надзором и под дланями «угнетенной русской женщины»! Но только тот, над кем жена вередует и отравляет его жизнь, должен держать это, по мере возможности, в секрете, ибо иначе совершенствование может не удаться. Так, например, жена того американского антика, о котором мы рассказываем, услыхав, что муж взял ее как бремя для души своей, очень этим обиделась и, чтобы отомстить мужу, сделалась самою милою и предупредительною супругою. Ядовитая женщина эта объявила, что она вовсе не так глупа, чтобы служить своему мужу только «мостом в царствие небесное». Счастливый и тысячекратно блаженный заатлантический брат наш! Ты снова будешь жить без горя на земле, стремясь вечно к нему, тогда как множество таких русских братий, не помышляющих ни о какой иной жизни, кроме земной, будут влачить плачевное существование с подругами, которые не верят, что