Недавно я прочитал в "самиздате" очень интересную рукопись, в ней говорится, что среди тридцати тысяч пословиц Даля из всех качеств на первом месте ставится спасение, а на втором - терпение. Часто они соединяются: за терпение Бог даёт спасение. Терпение или дух терпения - это борьба не с внешними силами, а с самим собой, то есть перенесение центра тяжести не на природу, а на себя. Это некий принцип, который обеспечивает равновесие между человеком и природой.
В каких свойствах реализуется насилие над природой? В словах могущественный, господствующий, победитель, сильный, гордый. Если же мы посмотрим на противоположные качества, то получим очень старые, известные нам категории: нищие духом, миротворцы, милостивые. Звучит как экологический призыв: блаженны кроткие, ибо они наследуют Землю. Действительно, Земля в самом буквальном смысле требует не повелительного отношения, не концепции покорителей, а концепции кротости; требует психологии человека, который готов принять или услышать руководство природных или сверхприродных сил. Ещё отцы церкви так говорили: телесный труд - это есть листья, хранение же сердца - это есть плод. То есть телесный труд - есть некоторое средство, но не сама цель. А наши "народники", специалисты по земледелию, уничтоженные по процессу "крестьянской партии". Чаянов, например. Он говорил, что в основе крестьянской культуры лежит другой принцип выгодности, чем в технологической цивилизации, другая оценка выгодности хозяйства. Под "выгодностью" подразумевалось сохранение того уклада жизни, который был не средством для достижения большего благополучия, а сам являлся целью. "Выгодность" крестьянского хозяйства определялась его связью с природой, с крестьянской религией, с крестьянским искусством, с крестьянской этикой, а не только полученным урожаем.
Мы не знаем точного запаса сил природы, заложенной в нас природой мудрости. Только природа способна дать нам возможность построить жизнь на других принципах, но для этого надо подчиниться духу природы.
- В последние годы в нашем обществе заметно снизился авторитет науки, в том числе академической. Произошло это не столько из-за недостаточной отдачи, выражаясь языком наших экономистов, сколько из-за неспособности к самокритике, самоограничениям в тех сферах, которые грозят опасностью для человека. У людей возникло ощущение, безнравственности самой науки, а не только отдельных ученых. Это относится и к гуманитарным, и к естественным дисциплинам, равно потерявшим свой былой нравственный авторитет. Что вы можете сказать об этом?
- Произошла страшная и трагическая деформация науки. Помню разговор на заседании Отделения физико-математических наук, секретарём которого был тогда физик, академик Лев Андреевич Арцимович. После его отчётного доклада я ему сказал: "Вы заметили, что двумя нашими наибольшими успехами назвали запуск спутника и создание большого ускорителя? Никакой же закон природы не был открыт. Это не было познанием природы, как раньше формулировалась цель науки. Вам не кажется, что что-то изменилось?" Он ответил: "Ну что вы, я это давно заметил. Наука обрела совершенно другой смысл. Законы природы уже почти все открыты, а появилась новая, очень увлекательная наука, смысл которой заключается в изменении самой природы при помощи этих известных законов".
И действительно, если раньше наука имела характер деятельности, близкий к искусству, даже, может быть, к религиозной деятельности познания Вселенной, то теперь наука подпадает под все закономерности нашего производства. В частности, Академия наук стала таким же инструментом, как Агропром или Минводхоз, и, к несчастью, в каждое разрушительное действие этих ведомств она тоже внесла свой весомый вклад. Когда строили комбинат на Байкале, то именно Академия наук с её тогдашним президентом поддержала строительство этого комбината. Когда решался вопрос о повороте рек, то на решающем заседании Совета Министров Академии наук в лице её тогдашнего президента тоже поддержала эту переброску. Теперешний же президент был в то время председателем Комитета по науке и технике. Интересно, как он тогда высказывался? И реакторы чернобыльского типа тоже были разработаны в Академии наук. Иногда в Академии наук удаётся лишь с величайшим трудом предотвратить новые экологические разрушительные проекты. Всё это, конечно, катастрофа, происходящая с самой наукой в современном мире.
- Не кажется ли вам, что такие чудовищные преступления против нашего народа, как расказачивание, насильственная коллективизация, организованный голод тридцать третьего года, уничтожение памятников русской культуры, ГУЛАГ, а в наше время - уничтожение "неперспективных" деревень - всё это звенья одной цепи? Быть может, не случайно "Память" ставит вопрос о заговоре против России?
- Вопрос о заговоре - страшный, тонкий, трудный вопрос. В этом вопросе опасны уклоны и перехлёсты в любую сторону.
Конечно, есть такая странная точка зрения, что история складывается под влиянием каких-то локальных мелких социальных факторов, изменений экономической ситуации, безработицы, изменения торговых путей, обезземеливания крестьян, которое увеличивает пролетариат, и т. д. В результате таких маленьких действий, как их равнодействующая, складываются великие какие-то перевороты, например революция. В самом же простом деле, которое нам нужно делать, мы рассуждаем иначе: чтобы человеку сделать какое-то дело, ему надо иметь план, действовать по этому плану, тогда только оно у него получится. Но почему-то план грандиозных исторических явлений мы отрицаем, считаем, что они могут получиться сами по себе, в то время как в жизни убеждены, что само по себе ничего никогда не получается.
А в истории чувствуется какая-то грандиозная глобальная логика.
Вспомним, какие процессы протекали в нашей истории за последнее столетие. В интеллигенции выделился слой, враждебно относившийся к своему народу и его истории. В народе (отчасти - под влиянием этого слоя) разрушалась вера в Бога, доверие к монархии.
На Западе создавалась концепция России - препятствия мировому прогрессу, потом она нашла последователей и у нас. Дальше происходило уничтожение образованных слоёв народа, уничтожение церкви. Потом уничтожение деревни: сначала крестьян, потом самих деревень. И наконец уничтожение природы. Во всем этом чувствуется грандиозная, глобальная логика. Нельзя представить, например, сначала разрушение природы, а потом деревни. Тут действительно есть какая-то последовательность. Не странно ли, что в самом простом человеческом деле мы признаём необходимость разумного плана, а про грандиозные события истории предполагаем, что они происходят сами по себе? В результате в качестве альтернативы возникает концепция заговора. Но чей же это заговор? Мне кажется, что если бы это был в стандартном смысле заговор, как заговоры для свержения Петра III или убийства Павла I, то мы бы о них знали, такие заговоры становятся известными, а в мировые глобальные тайны истории я не верю. Одно время утверждалось, например, что Гитлер обманул немцев, что до захвата власти никто не подозревал о его планах. Но потом вспомнили, что все его идеи открыто высказывались и раньше. Он никого не обманывал, самообманом было лишь то, что люди ему не верили, не принимали всерьёз. А он говорил, мобилизовывал единомышленников. Точно так же ничего не скрывали и идеологи "военного коммунизма", о будущих ГУЛАГах говорилось задолго до того, как они стали реальностью. Сталин лишь воплотил эти идеи в жизнь.