Правильно ли я поступил, что, потворствуя желаемому при рукоположении меня в священники, я не принял к сведению действительное? Что вера, описанная на тысячах страницах духовных книг, это не совсем то, что я имел на тот момент. Что я считал все, происходящее со мной, Волей Божией, даже отсутствие истинной веры, двигающей горами и воскресающей мертвецов. Что мой религиозный кодекс более походил на абордажный выкрик: прорвемся! Или так правильно? Или так и должно быть? Заслужить честным и точным служением списания части грехов и по факту умирания занять более или менее приличные позиции в Царствии Отца моего Небесного?
Но тут опять возникает ложь. Делай так и так, тогда будет так и так — должен говорить я, но не говорю, потому что Христос — есть правда, и если так, то я должен сказать: делай это и это, и по теории должно произойти то-то и то-то. Справочное бюро получается, а не общение с преподобным. Но врать все равно не хочется. Люди, приходящие в Церковь на поиски Бога, достойны большего. Им приходится переступать через слишком многие приобретенные за жизнь условности, чтобы столкнуться в церковном притворе с делягой от веры или лжецом. Они трогательно беззащитны перед лицом необъятной Тайны, разгадав которую, будут спасены от смерти и окружающей бессмыслицы. На них хочется произвести ощущение человека, сопричастного Разгадке и внятно транслирующего условия ее достижения.
Но это не так. Так в чем мой Христос, если он и есть сама правда? Меня нельзя назвать верующим человеком, хотя это смысл моей жизни. Я не был свидетелем явственного чуда, которое не смог бы хоть как-то объяснить с точки зрения здравого смысла. Я искренне считаю, что единственным чудом на земле является любовь — настоящая, бескомпромиссная, жертвенная любовь, в пике своем уже не различающая своих и чужих, плохого и хорошего, правильного и нет. Не нуждающаяся ни в чем, кроме себя самой, оправдывающая преступления и попирающая все известные законы, включая духовные, благословляющая этот мир своим присутствием. Ей нельзя научиться, ее можно только воспитать, как маленького ребенка. Но как подсказывает опыт — тщательно следуя рекомендациям Церкви. Вначале — терпение, далее — периодика, потом — привычка и наконец приятие себе подобных как близких, со всеми их человеческими недостатками и талантами. На последнем пункте у меня возникает трудность — я и так всех воспринимаю, ну за исключением тех, кого и людьми-то не назовешь. Не дерзну утверждать, что владею даром любви, но заверяю, что действительно не вижу особых отличий одного человека от другого. Все достойны внимания, а может, и спасения достойны. Хотя — это ересь, а значит, я просто чего-то не учел.
Во что же я верю — во Христа или в то, ради чего Он взошел на Голгофу, приняв грехи всего человечества, сам пережив все существующие проявления человеческого, кроме греха? Пережив даже богооставленность — непостижимо лишив Себя Самого веры в Самого Себя и тем сокрушив врата Ада и проложив сквозь них для всех дорогу Воскресения.
«Лишил Себя веры в Себя». Как это сходно с теми чувствами, которые испытываю я. А может, это и не ложь — отсутствие искренней веры? Может, это последнее испытание? Нет. Конечно — нет! Не воскрешен Лазарь, не усохла смоковница, не претворена вода в вино. И грехи в обилии имеются. Нет! В пророки рано. Но что-то неуловимо верное в моих рассуждениях все-таки имеется. Если даже в жизни Бога был момент отсутствия веры, быть может, и у меня есть надежда! Только осталось взойти на крест. Крест лжи в собственную веру.
Опубликовано в журнале «Русский пионер» № 14.
Треугольник лжи
28 марта 2010
Написав для «РП» колонку «Крест лжи» (читайте предыдущие страницы), Иван Охлобыстин попросил дать ему время для размышлений, потому что был не очень уверен в себе. Результатом стала еще одна колонка в номер. И мы, конечно, публикуем и ее тоже. Потому что если лучший колумнист журнала (по версии читателей) так глубоко задумался над главной темой номера, значит, это нужная тема. А колонки одна лучше другой. Поэтому и пришлось печатать обе.
«Всяк человек ложь»
Грехи аватара
Ложь! Что значит — ложь? Если это то, что я называю ложью, то я самый правдивый человек на свете. Ну, может, не самый, но точно один из них. Потому что я не лгу себе, кто я есть на самом деле. Оно жуть, конечно, но не ложь. Хотя, может, в моем случае, стоило бы и соврать.