Вполне естественно, это значительно упрощало работу Баррента. Он достаточно легко овладел необходимыми навыками и сразу применял рвотные средства, делал промывание желудка и давал нейтрализующие препараты.
Правда, у него были некоторые затруднения с клиентами, упорно не желавшими верить, что их отравили чем-то столь заурядным, как мышьяк или стрихнин. В таких случаях Баррент прописывал разные коренья, травы, прутья и гомеопатическую порцию яда. Но в первую очередь он обязательно применял рвотное и давал нейтрализующий препарат. А между ними устраивал промывание желудка. Об этом он никогда не забывал.
После того, как Баррент обосновался на новом месте, его навестили Дэнис Фурен и Джо. Фурен временно устроился в доках разгружать рыбачьи лодки. А Джо организовал ночную игру в покер среди правительственных служащих Тетрахиды. В статусе они оба продвинулись не слишком далеко — до сих пор не совершив ни одного убийства, они смогли стать всего лишь Постоянными Жителями Второго Класса. Они явно нервничали во время светской беседы со Свободным Гражданином, но Баррент сумел добиться-таки непринужденной атмосферы. В конце концов, на Омеге они были у него единственными друзьями, и он вовсе не собирался терять их из-за разницы в социальном положении.
Почти ничего нового о законах и обычаях Тетрахиды Баррент от них узнать не смог. Даже Джо не сумел ничего выяснить у своих друзей — правительственных служащих. На Омеге закон хранился в тайне. Старожилы использовали свое знание закона для поддержания своей власти. Конкуренты в лице новичков им вовсе не были нужны. Эта система оправдывалась и подкреплялась доктриной неравенства всех людей, лежавшей в основе юридической системы Омеги. Благодаря запланированному неравенству и принудительному невежеству, власть и статус оставались в руках старожилов.
Конечно, полностью остановить социальное перемещение людей снизу вверх было нельзя. Но его можно было замедлить, не поощрять и сделать чрезвычайно трудным и опасным. На Омеге с законами и обычаями приходится знакомиться путем проб и ошибок.
Хотя магазин противоядий отнимал у Баррента большую часть времени, он не прекращал своих попыток отыскать девушку. Но даже намека, что она вообще существует, он не сумел обнаружить.
Он подружился с соседними лавочниками. Один из них, Дэмонд Гаррисбург, был веселым усатым молодым человеком, владельцем продовольственного магазина. На Омеге такая профессия была несколько нелепа, но, как объяснил Гаррисбург, даже преступники должны есть. А это делало необходимым существование фермеров, рабочих пищевой промышленности, упаковщиков и продовольственных магазинов.
Гаррисбург довольствовался тем, что его бизнес был ничуть не хуже более традиционных омегеанских промыслов, так или иначе связанных с насильственной смертью. Кроме того, дядя жены Гаррисбурга был министром общественных работ. С его помощью Гаррисбург надеялся получить сертификат на убийство — очень важный документ, дававший право на убийство в течение шести месяцев, и таким образом продвинуться до статуса Привилегированного Гражданина. Баррент кивал, соглашаясь. Но он гадал, не решит ли жена Гаррисбурга, худая беспокойная женщина, раньше отравить своего мужа, который ее, судя по всему, не удовлетворял. А развод на Омеге был запрещен.
Другой его сосед, Тем Рэнд, был долговязым смешливым человеком лет сорока с небольшим. Через всю щеку, из-под левого уха почти до уголка рта у него тянулся шрам от ожога — сувенир, подаренный ему полным надежд соискателем статуса. Но соискатель выбрал не того человека.
Тем Рэнд владел оружейным магазином, постоянно тренировался в стрельбе и всегда носил с собой образцы своего товара. Согласно свидетелям, он совершил образцовое контрубийство. Тем мечтал стать членом Гильдии Убийц. Его заявление в эту древнюю и строгую организацию было поставлено на очередь, и он имел шанс быть принятым в пределах месяца. Баррент купил у него пистолет. По совету Рэнда он выбрал иглолучевой пистолет марки «Джеймисон-Тайр», стрелявший быстрее и точнее, чем любое другое стрелковое оружие, и имевший такую же убойную силу, как и крупнокалиберная пуля. Разумеется, иглолучевой пистолет, в отличие от теплового оружия, которым пользовался прежний владелец магазина противоядий, не обладал способностью убивать все живое в радиусе шести дюймов от цели. Однако, широкое рассеивание смертоносной энергии тепловых лучеметов поощряло малую меткость. С таким оружием стрелок становился беззаботным, а это, как правило, до добра не доводило. Из теплового пистолета мог стрелять всякий, но чтобы эффективно использовать иглолучевой, нужно было постоянно практиковаться. И практика себя окупала. Хороший иглолучеметчик стоил больше двух стрелков из теплового оружия.
Баррент воспринял этот совет всей душой, ведь он как-никак исходил от кандидата в профессиональные убийцы и владельца оружейного магазина. Купив пистолет, он стал проводить долгие часы в подвальном тире Рэнда, оттачивая свои рефлексы и привыкая к кобуре «Быстр-Выбр».
Для того чтобы выжить, требовалось много работать и очень много учиться. Баррент не возражал против тяжелого труда — если цель того стоила. Баррент питал призрачную надежду, что на некоторое время его оставят в покое и он сможет стать таким же, как старожилы Омеги.
Но на Омеге спокойствие не может длиться долго.
Однажды, далеко за полдень, когда Баррент уже закрывал свой магазин, к нему вошел очень странный клиент. Это был мужчина лет пятидесяти, коренастый, со строгим смуглым лицом, одетый в красный до голени балахон и сандалии на босу ногу. Вокруг талии он был подпоясан ремнем из сыромятной кожи, с которого свисали темная книжечка и кинжал с красной рукоятью. Он производил впечатление чрезвычайно сильного и авторитетного человека. Баррент не смог определить его статус.
— Собственно говоря, я уже закрываю магазин, сэр, — сказал Баррент. — Но если вы желаете что-нибудь купить…
— Я пришел сюда не покупать, — ответил посетитель. Он позволил себе слегка улыбнуться. — Я пришел сюда продавать.
— Продавать?
— Я — священник, — пояснил вошедший. — Вы — новичок в моем округе. Я не замечал вас на службе.
— Я ничего не знал…
Священник поднял руку.
— И по церковному, и по светскому праву, неведение не служит достаточным оправданием для неисполнения своего долга. Более того, неведение может быть наказано как акт добровольного пренебрежения — согласно Закону 23 года о Тотальной Личной Ответственности, не говоря уже о Малом Дополнении. — Он снова улыбнулся. — Однако, речь пока не идет о том, чтобы вынести вам дисциплинарное наказание.
— Рад это слышать, сэр, — сказал Баррент.
— Надлежащая форма обращения — «дядя», — поправил его священник. — Я — дядя Ингмар, и я пришел рассказать тебе об ортодоксальной религии, суть которой — поклонение чистому и трансцендентному духу Зла, нашему вдохновителю и нашему утешителю.
— Я буду крайне счастлив услышать о религии Зла, дядя. Не пройти ли нам в гостиную? — предложил Баррент.
— Во всех отношениях, весьма любезное приглашение, племянник, — согласился священник и последовал за Баррентом в его квартирку за магазином.
Глава 6
— Зло, — начал священник после того, как удобно устроился в лучшем кресле Баррента, — это Сила внутри человека, которая служит для нас источником могущества и выносливости. Поклонение Злу — это, в сущности, поклонение самому себе, и, таким образом, единственно правильное поклонение. Зло, которому ты поклоняешься, — есть идеал существа общественного, человека, довольствующегося своей нишей в социуме и в то же время готового ухватиться за любую возможность продвинуться вверх по социальной лестнице, человека, который с достоинством встречает смерть, а убивает, не терзаемый унизительным пороком жалости. Зло жестоко, поскольку оно — истинное отражение безразличной и бессмысленной Вселенной. Зло вечно и неизменно, хотя оно является к нам в разнообразных и многочисленных видах протеиновой жизни.