Лицо недавнего хулигана превратилось в кровавое месиво, вместо выбитых передних зубов зияла черная свистящая дыра, а нос превратился в расплющенный блин. Не в состоянии даже вскрикнуть, жертва только надсадно хрипела.
Экзекуцию прервал Монах, резко крикнув:
— Ша, братва. Хватит с него, отваливаем.
Пока происходила расправа, насмерть перепуганные дрожащие девушки тихо стояли в сторонке.
И только сейчас Фомин смог как следует их рассмотреть.
Как две капли воды похожие друг на дружку, девушки уставились на нежданных заступников. На вид им было лет двадцать, не больше. Довольно высокого роста, одетые в одинаковые короткие юбки черного цвета и темно-синие джинсовые курточки поверх белых футболок, они напоминали собственное отражение в зеркале. Симпатичные, можно сказать, красивые лица с широко открытыми голубыми глазами, резко очерченным ртом с чувственно-пухлыми коралловыми губами и слегка курносыми носиками, в обрамлении белокурых волос с ниспадающими на лоб причудливыми кудряшками делали их похожими на кукол.
Стройные фигуры казались по-детски угловатыми, не позволяя точно определить возраст.
Невольно залюбовавшись сестрами-близнецами, Монах произнес, пряча за спину окровавленные руки:
— Куда вам ехать? Мы вас отвезем.
Девушки нерешительно переминались с ноги на ногу, а затем одна из них ангельским голосом промолвила:
— Вообще-то нам далеко, аж в Крылатское. — Чувствовалось, что она все же опасается своих нежданных избавителей.
Поняв ее страхи, Фомин как можно убедительнее произнес:
— Не бойтесь, мы вас отвезем или, если захотите, пересадим на такси. — Видя их нерешительность, он закончил: — Я понимаю, наши хари не внушают доверия, но насколько они мерзкие, настолько же безобидные. Решайтесь, все же лучше, чем искать на ваши жо… — Монах улыбнулся и поспешно поправился. — На ваши прелестные головы ночные приключения.
Одна из сестер весело и непосредственно рассмеялась, отчаянно двинувшись в сторону открытой дверцы черного «мерседеса». Вторая последовала за ней.
Выехав на простор Щелковского шоссе, авторитет решился заговорить с новыми знакомыми:
— Ну что, доверяете нам или пересадить вас на такси?
— Доверяем, — улыбнулась более решительная из сестер, — только мы не познакомились.
Сидящий рядом с ними Бур поспешно протянул руку.
— Рома, — представился он, а затем указал на Музыку, — это Муз… то есть я хотел сказать Саша. — В ответ Музыкант кивнул головой.
— А меня зовут Валера, — в свою очередь, назвался Монах.
— Ну а наши имена легко запомнить, — произнесла более общительная девушка, — я Даша, а она Маша. Просьба не путать, а то мы очень обижаемся.
— Во дает, — оскалился Бур, — да как же вас не перепутать, вы хоть бы оделись по-разному.
— Ладно, пока вы не привыкли, я сниму с себя куртку, — предложила Даша, стаскивая с себя джинсовку, — а вообще-то, когда мы не молчим, нас трудно перепутать. Машка более скромная.
В ответ сестра окинула Дашу красноречивым взглядом, не требующим комментариев. В нем сосредоточилась масса чувств, переживаний и упреков.
Решив переменить тему, Даша обратилась к Фомину:
— Вы что — бандиты? — В вопросе прозвучало столько наивности и непосредственности, что авторитет искренне рассмеялся и, в свою очередь, спросил:
— А с чего ты решила?
— Ну, во-первых, на «мерседесах» ездят или крутые бизнесмены, или бандиты, — стала объяснять она свою догадку, — во-вторых, бизнесмены не решились бы заступиться за каких-то телок, да еще так профессионально отделать этих козлов, а в-третьих, посмотрите на себя в зеркало, — засмеялась Даша и поспешно добавила: — Я, конечно, не хочу вас оскорбить…
— Считай, уже оскорбила, — притворно обиделся Монах, отворачиваясь от собеседниц и уставившись в приоткрытое окно.
Маша сильно ущипнула разговорчивую сестру за ногу, отчего та вскрикнула и, обращаясь к Фомину, ласково произнесла:
— Валера, не обращайте на нее внимания. Она всегда так — сначала говорит, потом думает.
— Теперь понятно, как вас различать, — встревая в разговор, улыбнулся Музыкант, — кто с головой дружит, тот Маша, а кто наоборот… ну дальше по смыслу догадаетесь.
Девчонки весело рассмеялись. Желая восстановить расположение Фомина, казавшегося главным в этой троице, они не сговариваясь склонились к нему с двух сторон и каждая положила руку ему на плечо.