Но вот первая фраза сорвалась с губ, и меня прорвало. Ощутив прилив небывалого энтузиазма и открыв в себе доселе скрытые ораторские таланты, я начала свою сбивчивую, но прочувствованную речь:
– Вы несправедливы к Михаилу Петровичу. Сильно несправедливы. Во всем меня нужно винить. Понимаете?
Аристов покачал головой.
– Это из-за меня Михаил Петрович так выглядит. Если бы я вчера не встретилась со своим другом Славой, если бы мы не засиделись допоздна, если бы я не пошла на остановку, то ничего этого не было бы. Не появились бы те отморозки, и Михаил Петрович не ввязался бы в драку.
– Погодите, Таисия, – большой босс никак не мог уловить суть моего рассказа. – При чём тут вы, ваши встречи и Михаил Петрович?
– Я же вам объяснила, – нервно сглотнула я, обещая самой себе больше никогда не заявляться в чужой кабинет, не подготовив текст, – каждый синяк, каждая царапина – это из-за меня. Они... те двое... начали приставать, а мимо проезжал Михаил Петрович... Он вышел и... а они побили его.
Я чувствовала, как дрожат мои губы, а на глаза накатывались слезы.
– Вы уверены, что всё так и было?
Черт возьми, ну не приснилось же мне такое! Я кивнула.
– Тогда потрудитесь обьяснить мне, почему сам Михаил Петрович всем объявил о совершенно другой истории.
– Это он из скромности, наверное, – повторила я данное самой себе объяснение.
Николай Васильевич смотрел на меня, как на дуру. Почуева, ну есть у тебя мозги или нет? Где твой шеф и где скромность?
– Ну, тогда я не знаю, – выдохнула я.
– Понимаете, Таечка, – мягко начал генеральный, но в его голосе я всё же различила нотки нарастающего раздражения, – возможно, так всё и было, как вы говорите. Вот только восстановить утерянный эфир на телевидении ваш рассказ не поможет. Как и восстановить отменённые встречи. Михаил Петрович ведёт много важных для компании клиентов, и все сорванные мероприятия стоят нам больших денег.
Я понимала, к чему он клонит. А в понедельник так вообще встреча с Родкиным... Ох, каким же шеф перед тем клиентом предстанет?! Неужели, и эту встречу придётся отменить? И всё из-за меня глупой.
С ужасом представив, как может отреагировать капризный клиент на ещё одну просьбу перенести презентацию, я выпалила раньше, чем успела подумать:
– Я всё исправлю, Николай Васильевич! Никаких отмен и переносов встреч больше не будет. Обещаю вам, что уже завтра Михаил Петрович будет как огурчик!
Аристов с сомнением посмотрел на меня – наверно, пытался угадать, какой огурчик я имела в виду: маринованный, что хорошо идёт под водку, или всё же свежий, который, впрочем, тоже неплохо идёт по ту же самую водку.
– Идите работать, Тая, – выдавил директор, – и не вмешивайтесь не в свои дела. Защита начальника – это, конечно, похвально, но вы перебарщиваете. Вы ещё скажите, что это вы его туалетной водой с ароматом водки побрызгали, а не он сам на грудь принял.
Поняла, Почуева? Играешь в благородство и доброту душевною вкупе со справедливостью, а тебе не верят! И не поверят. Кто ты? Всего-то стажерка, не имеющая даже права голоса, когда весь отдел выбирает, в каком клубе провести тим-билдинг. Хотя про водку действительно была загадка.
– Да, конечно, – прошептала я. Хотела, как лучше, а получилось... Только бы не навредить этой встречей шефу. А то мало ли.
– А ну, пошли, – обдали меня горячим с примесью алкоголя дыханием, как только я переступила порог «стекляшки» в обратном направлении. А ещё грубо схватили за локоть и поволокли в сторону кухни, где на мое счастье никого не было.
– Ты зачем к Аристову попёрлась? – рыкнул шеф, как только дверь за нами закрылась, а сунувшегося помыть кружку Фаню сдуло, словно ветром. Перманентно недовольный взгляд вжал меня в стену. Мои коленки начали дрожать, а в голове совсем всё запуталось.
– Хотела объяснить, как всё было на самом деле, и отвести от вас неприятности, – предельно честно призналась я.
– Ой, дура, – протянул Ищенко. – Не было печали – взял бабу на работу. Теперь только глухой не узнает, из-за кого мне расквасили морду.
– А что в этом стыдного? Вы совершили благородный поступок – не в подворотне же синяков нахватали.