Намерение Роберта явиться в дом Уинстона лично немало позабавило его закадычного друга Хитеркота, но маркиз чувствовал, что только так сможет успокоить мать. Он даже послал ей письмо, в котором вкратце рассказал о своем желании вручить закладную на дом несчастным родственникам Уинстона лично, дабы уберечь беззащитных женщин и детей от дальнейших недоразумений.
Так уж случилось, что Осборн-Хаус находился всего в пятидесяти милях от Салмсбери – родового гнезда Ролендов, – так что Роберт закончил свое письмо матери обещанием навестить ее и рассказать о своих приключениях, добавив при этом, что лондонские сплетники перестарались, очернив его доброе имя. Письмо должно было успокоить герцогиню и заставить отказаться от намерения наслать на непутевого сына гнев отца. Роберт готов был доехать до Шотландии и обратно в телеге для перевозки птицы, лишь бы избежать подобной участи.
По мере того как маркиз удалялся от Лондона новизна этой дьявольской затеи утратила свою привлекательность. Ему предстояло три для пути, но несмотря на роскошь и удобство экипажа, совершенно не улыбалась перспектива провести столько времени в замкнутом пространстве.
Хит отказался составить ему компанию, даже несмотря на удовольствие, которое сулила месть Роберта. Марлоу сослался на семейные дела. Клифтона он разыскать не сумел, а Сэквилл заявил, что лучше примет постриг, нежели поедет в деревню.
Вот и пришлось Роберту отправляться в путь в гордом одиночестве. В окна экипажа залетала пыль, а яркие солнечные лучи разгоняли царивий в экипаже полумрак. Роберт положил ноги на противоположное сиденье, проклиная тесноту, и тысячу раз пожалел, что не мог поехать в Дербишир верхом. Впрочем, он никогда не подверг бы своего любимого мерина испытанию такой дорогой. Колесо угодило в глубокую колею, и экипаж тряхнуло так, что Роберт ощутимо ударился головой, несмотря на мягкую обивку. Чертыхнувшись, он откинулся на подушки, и еще недавно казавшаяся удачной идея теперь доставляла ему колоссальное неудобство.
Надо непременно сообщить об этом матери: пусть знает, с каким вниманием он отнесся к ее просьбе.
Утром третьего дня, когда до цели оставалось всего каких-то двадцать с небольшим миль, Роберту начало казаться, будто экипаж значительно уменьшился в размерах. Долгое пребывание в замкнутом пространстве оказалось настолько невыносимым, что он рискнул арендовать коня. Хозяин конюшни на постоялом дворе предоставил ему довольно крепкое животное, и молодой человек тотчас же вскочил в седло.
Солнце палило нещадно, но, слава богу, Роберт оказался на свежем воздухе. Уложив в седельную сумку самое необходимое, он приказал кучеру и камердинеру остановиться в Макклсфилде – ближайшем крупном городке, поскольку собирался провести несколько дней, прежде чем отправиться в Салмсбери, в Мэрифилде. Там Роберт готов был остаться на целую неделю, поскольку так же, как и отец, ценил хорошую рыбалку. К тому же после всех треволнений было бы неплохо немного отдохнуть за городом. А уж братец Уилл, чьи конюшни славились чуть ли не на всю Англию, наверняка не допустит, чтобы он возвращался в Лондон на каком-то ужасном, взятом напрокат коне.
Перевалило за полдень, когда Роберт подъехал к повороту на Мэрифилд, а еще через милю добрался до крошечной деревушки и напоил коня на постоялом дворе «Бык и собака». До Осборн-Хауса оставалось всего три мили, и Роберт уже начал думать, что окажет Уинстону услугу, если оставит его дом в своей собственности: слишком далеко от цивилизации находился Осборн-Хаус, к тому же местные жители показались неприветливыми и ленивыми. Его попытки узнать дорогу были встречены враждебностью и настороженными взглядами. Узнав, кто он такой, люди не спешили проявить уважение и не выказали желания его проводить.
К такому обращению маркиз не привык: обычно титул открывал перед ним все двери, вынуждая почтительно кланяться даже самого отъявленного лентяя, – а на сей раз все, к кому бы он ни обращался, отворачивались. После столь холодного приема сельская глубинка и замечательный местный эль уже не казались Роберту такими уж привлекательными, так что переночует и двинется в путь, даже если для этого придется арендовать самую жалкую клячу в округе.