– Джорджиана? – окликнул маркиз, и она вздрогнула: оказывается, он обеспокоенно наблюдал за ней. – Что-то случилось?
– Ничего, – постаралась как можно беззаботнее ответить девушка. – Абсолютно ничего!
– Правда? – Маркиз придвинулся чуть ближе, и хоть его лицо оставалось серьезным, в глазах плясали озорные искорки. – Похоже, я стал для вас настоящей обузой.
«Да, но вовсе не по тем причинам, что вы имеете в виду».
– Что заставляет вас так думать?
– Хм. Ну, например, то, что вам пришлось буквально тащить меня на себе на улицу…
– Вам необходимо оставаться в постели, и вы это прекрасно знаете, так что не надо строить из себя бедную овечку. А что касается обузы… нет, вы ею не стали: так поступил бы любой неравнодушный человек.
Маркиз порывисто взял ее руку и поднес к губам, прежде чем она успела разгадать его намерения, и спросил:
– Вы боитесь меня?
– Я боюсь за вас, особенно после того как увидела избитого до полусмерти, в луже крови…
Маркиз некоторое время молчал, потом заметил:
– Вы из-за чего-то на меня злитесь.
Джорджиана вымученно рассмеялась.
– Не говорите ерунды! Что заставляет вас так думать?
– Вы все время нервничаете.
Джорджиана хотела было возразить, но передумала.
– Вы так самоотверженно за мной ухаживаете, – продолжил Роберт. – То, что со мной случилось, могло вывести из равновесия кого угодно, но мне кажется, вы не стали бы злиться из-за того, что я позволил себя ограбить и избить.
– Конечно, нет! Разве в этом есть ваша вина! – возмутилась Джорджиана.
– И это означает, что вы расстроены по какой-то другой причине, – констатировал маркиз. – В чем я и не сомневался.
Джорджиана промолчала, и Роберт продолжил:
– Я был холоден с вами? Или невнимателен? Или, возможно, напротив…
Джорджиана не могла оставить этот вопрос без ответа и выпалила:
– Да, из-за этого!
– Значит, я приехал сюда, чтобы извиниться? – нахмурился маркиз.
– Не знаю, – пожала плечами Джорджиана. – Я ведь не ждала вас.
– Похоже, что так, – задумчиво пробормотал маркиз. – А то для чего бы мне тащиться в Дербишир?
Джорджиана заметно напряглась, опасаясь, как бы маркиз не вспомнил истинную причину своего появления здесь.
– Вы вспомнили, что вам нравится проводить время на свежем воздухе, – попыталась она отвлечь его внимание. – А это уже немало.
– Но я также помню, как ходить, как одеваться, – криво усмехнулся Роберт. – Все это настолько незначительно по сравнению с остальным. Как мы познакомились?
Джорджиана улыбнулась так широко, что заболели скулы. Ну и что ему сказать? До сих пор она руководствовалась правдой, то есть своими отношениями с настоящим Стерлингом, но на этот раз ее тактика не сработает. Ее фамильное поместье граничило с землями отца Стерлинга, поэтому они знали друг друга с детства. Джорджиана была влюблена в него всю свою жизнь, и когда он встал перед ней на колено и сделал предложение, это выглядело само собой разумеющимся продолжением ее любви.
Джорджиана не могла рассказать об этом Уэстмарленду, потому что это стало бы настоящим предательством по отношению к Стерлингу.
– В Лондоне, – ответила она уклончиво, прибегнув к сильно отредактированной версии своих отношений с Уэстмарлендом. – На одном из балов. Я уже не помню.
– Ах вот как… – На лице маркиза отразилась печаль. – Похоже, я произвел не слишком благоприятное впечатление.
– Да, вы правы, – согласилась Джорджиана.
Лицо маркиза приобрело решительное выражение.
– Рассказывайте, и не стоит меня щадить. Мне ненавистно уже само предположение, что между нами произошло что-то… неприглядное.
О господи! Джорджиана нервно вытерла вспотевшие ладони подолом платья. Ложь, ложь, ложь…
– Не хочу. Это не очень приятно.
– Не сомневаюсь, – кивнул маркиз, бросив на Джорджиану взгляд, полный такого раскаяния и мольбы, что она с трудом удержалась от улыбки. – Я наступил на вашу комнатную собачку?
Джорджиана удивленно заморгала.
– Собачку? Нет.
– Пролил шампанское вам на платье?
– Нет!
– Не пригласил на танец? – Лицо маркиза приобрело такое забавное выражение, что очень трудно было удержаться от улыбки. – Что бы это ни было, я вел себя как полный идиот.
Вся веселость Джорджианы тут же улетучилась. Интересно, что бы он сказал, если бы вспомнил, что назвал ее глупой и легкомысленной? Что ему даже в голову не пришло бы пригласить на танец такую девушку, как она, не говоря уже о том, чтобы принести ей шампанское?