Я бросаю взгляд направо.
Чёрт возьми!
Я кружусь, гоняясь за светящимися перьями, летящими по обе стороны от меня. Сначала влево. Затем вправо. Пока я не останавливаюсь, мои губы приоткрываются, я набираю в грудь воздуха и позволяю новой тяжести на спине осесть. Пока не чувствую, что она принадлежит мне, часть меня.
Крылья. Он дал мне крылья.
Глава 26
Мои крылья такие широкие, что касаются края входа в туннель. Они невероятно красивы, с тёмно-фиолетовыми перьями, которые светятся по краям, отражая окружающий меня свет.
Губы Романа изгибаются в довольной улыбке за секунду до того, как он хватается за край своей рубашки и стягивает её через голову. Поначалу меня отвлекает его бронзовая кожа и чётко очерченные мышцы, и трудно поверить, что что-то может отвлечь мой взгляд, пока не раздаётся глухой удар и по обе стороны от него не расправляются крылья, даже шире, чем у меня. Они цвета самого тёмного аметиста, почти чёрные, с фиолетовыми блестящими кончиками. Перья изящны, почти как снежинки, потому что узор на каждой из их поверхностей кажется уникальным. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы подавить желание протянуть руку и провести по ним пальцами.
Поджав губы, чтобы скрыть, насколько я заинтригована, я вспоминаю, что всё ещё обнажена до пояса, и рука, которую я прижимаю к груди, — единственное, что скрывает мою грудь. Я не смогу снова натянуть свою одежду, потому что моя рубашка не сможет вместить крылья, но, к счастью, я могу кое-что с этим сделать.
Я провожу пальцем по руне на краю левого запястья, не убирая руки с груди.
— Одеться, — шепчу я, надеясь, что волшебство подействует и одежда, которую я уже ношу, увеличится и окружит крылья — мои крылья. Я всё ещё не могу поверить, что они у меня есть.
Материал моих джинсов превращается в чёрные защитные брюки, ниспадающие вниз, облегающие ноги, а затем поднимающиеся вверх по животу и груди, поддерживая и скрывая их. На спине материал аккуратно облегает широкие места, где крылья переходят в лопатки.
Я готова настолько, насколько это вообще возможно.
Я склоняюсь к своим волкам, которые остались на краю туннеля, и быстро принимаю решение, что будет лучше, если они останутся здесь. Мне очень не хочется покидать Эйса прямо сейчас, но у меня нет другого выбора.
— Лука, Эйс. Мне нужно, чтобы вы подождали нас здесь.
Эйс что-то рычит в ответ, его губы растягиваются в улыбке, показывая, что ему не нравится мой приказ, но я испытываю облегчение, когда он опускается на корточки рядом с Лукой, неохотно соглашаясь остаться на месте.
— Полетели, — говорю я Роману, надеясь, что за те несколько секунд, что у меня есть, я научусь летать.
Я удивляюсь, когда крылья хлопают при одной только мысли о том, чтобы подняться в воздух, и мне кажется, что мой мозг подключается к ним так же, как мои пальцы. Мне даже не нужно думать ни о чем, кроме желания летать и возможности достичь высот королевского замка, и вдруг они с силой ударяют, поднимая меня в воздух.
— Полегче, — предупреждает меня Роман. — Твои крылья сильные, они будут двигаться так, как будто ты пользуешься ими годами, но мышцы твоей спины не привыкли к такому весу. Дай им секунду, чтобы приспособиться.
Моя попытка подчиниться приводит только к тому, что я сильнее хлопаю крыльями, и опять же, это не требует от меня никаких сознательных усилий. Они хотят летать. Мне просто нужно думать, что мне нужно двигаться, а об остальном я позабочусь. Уму непостижимо, насколько невероятны эти крылья; способность Романа плести руны не похожа ни на одну силу, которую я видела или испытывала раньше. Если бы все сверхъестественные существа могли это делать, они бы сейчас меняли свою внешность и создавали богатства из грязи. Дарили себе крылья, подобные тем, что есть у меня сейчас.
Склонность Романа к рунной магии, должно быть, связана с его демоническим происхождением, и это даёт мне слабую надежду на то, что, возможно… возможно… он мог бы тоже научить и меня рунной магии.
Роман больше не задаёт вопросов и не предупреждает меня, но остаётся рядом, и я снова стараюсь не замечать, как перекатываются мышцы на его груди и животе, когда он летит так, словно родился в воздухе. Парень подтянут, и не в том смысле, что я принимаю стероиды и тренируюсь двенадцать раз в неделю. Нет, у него такие мышцы, которые формируются годами упорного труда. Большие, но не громоздкие. Сильные, но не одутловатые. Я заметила это в тот первый день в спортзале, но, конечно, тогда я подумала, что он враг, от которого мне в конце концов придётся избавиться. Не тот, к кому я могла бы испытывать вожделение. Однако сейчас какая-то часть меня надеется, что у нас будет шанс исследовать этот постоянный жар между нами.