— Ты, должно быть, родился со способностью контролировать её, но одного этого недостаточно. Сила кошмаров может проявиться только тогда, когда ты испытаешь свой самый глубокий страх, — голос Романа наполняется презрением, гневной насмешкой. — Ты убежал от своего страха, как чёртов трус. Чтобы вызвать страх, ты должен сначала победить его.
Роман сейчас отвернулся от меня, но я представляю, как его пронзительный взгляд приковывает Руна к месту.
— Нет большего страха, чем знать, что ты… или кто-то, кто тебе дорог… вот-вот умрёт, — говорит Роман.
Он замирает, затем поворачивается ко мне вполоборота, и каждая клеточка моего тела внезапно ощущает возникший между нами разряд, который я не могу определить. Как будто он протянул руку и провел кончиками пальцев по моим щекам и губам.
Я делаю короткий вдох, но не пытаюсь с этим бороться.
— Я прав, Нова? — спрашивает Роман с новым напряжением в голосе.
Моё сердце замирает, и воздух со свистом вырывается из груди.
Я медленно поднимаюсь с корточек, когда демон кошмаров поворачивается в мою сторону, тёмный туман неровно клубится вокруг него, когда он сбивается с шага, его поза говорит мне, что, в отличие от Романа, он не заметил моего присутствия.
Роман спросил, является ли самый большой страх — страхом потерять кого-то, кого ты любишь.
— Ты чертовски прав, — рычу я, нажимая на руну, чтобы снять маску и распустить волосы по спине.
Демон кошмаров отступает на шаг и поворачивается к Роману, впиваясь в него взглядом. Рун издает резкий смешок, от которого у меня волосы на руках встают дыбом.
— Я недооценил тебя. Я думал, ты попытаешься защитить её от такой судьбы, но теперь я вижу, что тебе наплевать на всё, кроме своего долга.
Роман напряжён, его плечи напряжены, а кулаки сжаты, когда его тёмные глаза встречаются с моими через расстояние.
Демон кошмаров отступает от Романа.
— Очень хорошо. Это будет битва. Посмотрим, кто победит, — он поворачивается к демонам Страйка, охраняющим пленников. — Освободите ангелов!
Повинуясь его команде, три демона Страйка устремляются к ангелам, которые внезапно натягивают свои путы. При прикосновении демонов к цепям ангелы взмывают в воздух, их белоснежные крылья широко расправляются, и они взмывают к высокому потолку — но не для того, чтобы убежать.
Сильными взмахами крыльев они снова устремляются вниз.
Двое целятся в Романа.
Одна из них летит прямо на меня, раскинув руки. С кончиков её пальцев срывается обжигающий белый свет, и я едва успеваю вовремя пригнуться, чтобы избежать его, хотя внезапная боль пронзает мою голову, а перед глазами всё плывет от света.
Он озаряет лицо ангела, выделяя пот на её лбу и дымку в серебристых глазах, заставляя её белую одежду светиться и подчеркивая её резкие движения. То, как она пытается повергнуть меня в панику, вызывает у меня страх.
Я узнаю её. Она была ангелом, которую я освободила, но теперь она, должно быть, заперта в клетке страха, которую использует демон кошмаров, чтобы контролировать её. Он сказал, что может освободить своих пленников и делать с ними всё, что захочет, прежде чем снова связать их.
Лука отскакивает в сторону, с пути ангела, и я вскакиваю на ноги, но только для того, чтобы снова пригнуться и перекатиться, едва избежав следующего удара ангела. Меня охватывает паника при мысли о том, что свет ангела может обрушиться на Темпл и Блица, где они уязвимы над водоёмом. Мои сёстры и Дастиан должны быть невредимы — даже Таня не дрогнула ни перед светом Ателлы, ни ранее, когда первый ангел сбежала из транспортного контейнера.
Но я и мои демоны-волки уязвимы.
— Нова! — кричит Роман, бросаясь ко мне, его мощные мышцы ног напрягаются, когда два ангела налетают на него сзади.
На бегу он ударяет себя пальцем по запястью, выхватывает надпись, которая торчит у него из кожи, и бросает её через пространство между нами.
Созданная им руна ударяет меня по плечу, и я кричу, вцепившись в неё, потому что теперь не могу доверять ни одной руне, которую он на меня накладывает.
Несмотря на все мои усилия, надпись растекается по моему плечу, принимая форму моего тела, словно жидкость, разливающаяся по мне, растекаясь со скоростью света по шее и лицу и в то же время по животу и ногам, формируясь быстрее, чем мой защитный костюм.
Я задыхаюсь, когда она залепляет мне рот и глаза, и на мгновение всё вокруг погружается во тьму, прежде чем зрение проясняется и я снова могу дышать.
Этого отвлечения было достаточно, чтобы я слишком долго оставалась на корточках в одном положении.