— Научишь меня? — спрашиваю я.
— Да, — говорит он.
Его предложение удивляет меня, так как оно гораздо щедрее, чем я ожидала.
— На самом деле, давай начнём с двух слов, которые тебе нужно знать, — говорит он. — Первое — это Grinta. Это связующее слово, призыв к принятию и доверию.
Роман использовал это слово, когда ждал, пока мои волки примут от него маскирующую руну.
— Grinta, — бормочу я.
— Тебе следует использовать его, когда ты восстанавливаешь свою связь с ними каждый день, — он склоняет голову набок, внезапно бросая вопросительный взгляд. — Я полагаю, ты восстанавливаешь свою связь каждый день, иначе они бы до сих пор не были с тобой.
— Да.
— Хорошо. Ещё одно слово, которое тебе следует знать, — Lesnay. Оно подскажет твоим волкам спрятаться, чтобы их не было видно.
Я тихо повторяю его, и слоги слетают с моего языка совершенно естественно.
— На сегодня это всё, — твердо говорит он. — Древний язык демонов лучше всего усваивается, когда с ним знакомишься. Я научу тебя большему, когда это станет уместно.
На это я ничего не могу ответить, кроме как:
— Спасибо. Я ценю это. Мои волки и наша связь только выиграют от нашего изначального языка.
Дорога, по которой мы ехали до сих пор, была одной из главных проселочных дорог в каньон, но теперь мы подъезжаем к тому месту, где заканчивается обычная дорога. Таня продолжает движение, хотя и более осторожно.
Прежде чем я успеваю спросить Романа о чём-нибудь ещё, Мама шевелится, бормоча что-то себе под нос.
Я наклоняюсь к ней ближе, и моё сердце сильно сжимается в груди, когда она бормочет:
— Нет, пожалуйста. Больше никаких демонов. Только не мою Нову. Пожалуйста… Нет…
Её голос дрожит, несмотря на то что звучит как тихий шёпот, а на лбу снова выступили капельки пота.
Я прижимаю ладонь к её щеке.
— Мама?
Моё внимание переключается на Малию, которая наклоняется и кладёт ладонь Маме на лоб. Малия задыхается, на её лице появляется затравленное выражение.
— Она страдает. Ей очень больно, но моя магия ей не помогает.
Психическое состояние Мамы всегда вызывает беспокойство, но мои инстинкты подсказывают мне, что здесь происходит нечто большее. Бледность её лица и слабый пульс, которые я ощущаю, когда прижимаю пальцы к её шее, подтверждают, что у неё не всё в порядке.
— Что ещё ты знаешь об этой силе ночных кошмаров? — спрашиваю я Романа, мой голос звучит настойчиво. — Ты сказал, что она может контролировать даже самых сильных сверхъестественных существ с помощью страха, но есть ли в этом что-то ещё? Может ли Рун сделать что-то более… постоянное?
Роман не отвечает, вместо этого наклоняется вперёд на своём сиденье и быстро осматривает ландшафт, который теперь представляет собой сплошную пустыню.
— Мы на границе территории орлов, — говорит он, полностью сосредоточившись на том, что ждет нас впереди. — Я чувствую…
— Роман! — огрызаюсь я. — Ответь на мой грёбаный вопрос. Мама бледная и потная. Она страдает, и я думаю, что она, возможно, всё ещё… в ловушке ночного кошмара? Это вообще возможно?
Сидящая за рулём Таня внезапно становится такой же взволнованной, как и я, её руки сжимают руль, когда она бросает сердитые взгляды на Романа, не отрывая взгляда от пейзажа впереди.
Внезапно он откидывается на спинку сиденья и поворачивается ко мне, по его лицу пробегает тёмная тень.
— Это вопрос на клятве на крови?
— Если это необходимо! — огрызаюсь я.
— Только если ты хочешь услышать неприятную правду, — огрызается он в ответ, и внезапная тень, промелькнувшая на его лице, заставляет меня остановиться, но ненадолго.
— Что ты от меня скрываешь? — требовательно спрашиваю я. — Что на самом деле происходит с Мамой прямо сейчас?
Роман сжимает челюсти.
— Я расцениваю это как вопрос о клятве на крови, потому что, если бы меня не заставили, я бы не стал причинять тебе столько беспокойства. Демон, владеющий силой ночного кошмара, может вытащить из глубин вашей души ваши худшие кошмары и заставить вас переживать их снова и снова, — говорит он. — Если он пожелает, он может убить свою жертву одним лишь страхом. Или он может оставить их в живых, полностью отдав на его милость, и они не смогут освободиться от образов, которые крутятся у них в голове. Именно такой исход он предвидел для всех вас в ту ночь, когда вы впервые встретились с ним.
Таня и Малия резко втягивают воздух, а Мама снова стонет, как будто заново переживает кошмары, созданные внутри неё Руном. Когда на её лице появляется страдальческое выражение, я протягиваю руку и крепко сжимаю её, бормоча нежные и, надеюсь, успокаивающие слова.