— Стало быть, сейчас вам тридцать один. Господи, ещё совсем молодой петушок! — сказала Элен. — Уилльямс, а сколько мне, по-вашему? Давайте-давайте, попробуйте угадать. Ну, сколько мне?
— О-о, я, право, не знаю, — сказал он и покраснел.
— Нет, давайте угадайте-ка, сколько мне лет?
«Миллион, — подумал он, — вам внезапно исполнился миллион лет. Но Пол-то должен быть в порядке. Вот он скоро придёт, и с ним-то уж непременно всё в порядке Любопытно, узнает ли он вас, Элен, когда войдёт в квартиру».
— Увы, я не мастак угадывать возраст.
Ваше тело, думалось ему дальше, состоит из нью-йоркских побывавших в употреблении булыжников — в вас столько невидимой смолы и асфальта и трещин от непогод! В вашем выдохе — сто процентов окиси углевода. Ваши глаза — истерической неоновой синевы, а губы — как багровая неоновая реклама. Ваше лицо — цвета побелочной извести, какой красят каменные фасады, подпуская по ним здесь и там лишь немного зелёного и голубого. Вены горла вашего, виски ваши и запястья похожи на нью-йоркские крохотные скверики: там больше всякого мрамора и гранита, дорожек и тропок, чем собственно травы и неба, — вот и в вас больше всякого…
— Валяйте, Уилльямс, угадывайте, сколько мне лет?
— Тридцать шесть?
Она почти неприлично взвизгнула, и он решил, что переборщил с дипломатией.
— Тридцать шесть?! — прокричала она, хлопая себя по коленям. — Тридцать шесть! Дорогой мой, вы не можете говорить это серьёзно! Вы шутите! Господи! Конечно же, нет. Мои тридцать шесть были ровнёхонько десять лет назад.
— Мы прежде как-то не заводили разговоров о возрасте, — запротестовал он.
— Ах вы, милый невинный младенец! — сказала Элен. — Прежде это не было важно. Но вы и не представляете, какую важность это может приобрести — поначалу совсем незаметно для вас. Господи, вы так молоды, Уилльямс! Вы хотя бы понимаете, до чего вы молоды?!
— Более-менее понимаю, — сказал он потупившись.
— Дитя, прелестное дитя, — не унималась Элен. — Обязательно скажу Полу, когда он придёт. Тридцать шесть — ну вы и дали! Но ведь я и впрямь не выгляжу на сорок — и уж тем более на сорок шесть. Ведь правда, дорогой?
Никогда раньше она не задавала подобных вопросов, подумалось ему. А человек сохраняет вечную молодость лишь до тех пор, пока не начинает задавать окружающим подобных вопросов.
— А Полу исполняется всего сорок. Завтра день рождения.
— Жаль, что я не знал об этом.
— Забудьте. Он терпеть не может подарки. Он скрывает от всех, когда у него день рождения, и обидится, если вы ему что-либо подарите. С прошлого года мы перестали устраивать для него шумные дни рождения. В последний раз он схватил пирог и вышвырнул в вентиляционную трубу — прямо с горящими свечами.
Элен осеклась, будто поймала себя на том, что сказала лишнее. Некоторое время они сидели в неловком молчании.
— Пол вот-вот придёт с работы, — наконец произнесла она. — Ещё выпьете? Вы так и не рассказали, каково быть знаменитостью. Вы всегда были такой совестливый. Мы с Полом частенько говорили друг другу: его девиз — качество. Вы не могли бы писать плохо, даже если бы очень постарались. Мы так гордимся вами. Мы с Полом всем говорим, что вы наш друг. Буквально всем и каждому.
— Как странно, — промолвил Уилльямс. — Как странно устроено всё в мире. Когда мне был двадцать один год, я норовил всем побыстрее сообщить, что я знаком с вами. Я был так горд этим знакомством. Я так волновался, когда впервые встретился с Полом после того, как он купил мой первый сценарий, и я…
Зазвонил звонок, Элен подхватилась открыть дверь, оставив Уилльямса наедине с его стаканом. Он пережёвывал в уме свои последние слова: не прозвучали ли они слишком снисходительно — как будто теперь он уже не горд повстречаться с Полом. Ничего такого он не имел в виду. Ладно, всё придёт в норму, когда шумно ввалится дружище Пол. С Полом всегда всё в норме.
В прихожей раздался шум голосов, и вскоре Элен ввела в гостиную женщину лет этак пятидесяти с хвостиком. По молодой упругости её походки можно было угадать, что морщины и седина у этой женщины явно преждевременные.
— Надеюсь, вы не против, Уилльямс, совсем забыла вас предупредить, надеюсь, вы не против, это миссис Мирс, она живёт на нашем этаже. Я сказала ей, что вы будете ужинать у нас, что вы приехали на несколько дней обсудить, новую книгу со своим издателем, и ей так захотелось увидеть вас, она прочитала все ваши рассказы, Уильямс, и ей так нравится всё, что вы пишете. Миссис Мирс, позвольте вам представить мистера Уилльямса.